– Джил, не веди себя как маленький ребенок, – говорит он, и я тут же проваливаюсь в воспоминания о том злополучном дне рождения.

Воспоминания заставляют меня злиться ещё больше.

Встаю с кровати, подхожу к Майклу, тычу пальцем ему в грудь и шиплю, как змея:

– Я больше не ребенок!

Майкл перехватывает мою руку и, смотря мне прямо в самую душу, говорит:

– Я заметил.

Что? К чему ты это сказал?

В районе груди зреет тепло, а щеки заливает румянцем. Этот разговор, он… он странный. Как и взгляд Майкла, который исследует моё лицо, словно мужчина впервые меня увидел.

В этот момент открывается дверь комнаты, и внутрь входит Истон.

– Джил? Всё в порядке?

– Да, – отвечаю я и пытаюсь забрать свою конечность из горячей руки Майкла.

Майкл не отпускает меня и говорит тоном старшего брата, которым он мне не является:

– Собирайся, мы уезжаем. Сейчас же.

– С чего ты ре…

Но Майкл не дает мне договорить. Его взгляд становится печальным, но голос по-прежнему холоден:

– Джей отправила меня за тобой.

Краска уходит с моего лица.

– Мама?

– Да.

Истон полностью входит в комнату и прикрывает за собой дверь. Оказавшись рядом с нами, он переводит взгляд с меня на Майкла и обратно. Но в данную минуту я не могу думать о том, как со стороны выглядит этот немой диалог. Если мама нашла Майкла и отправила его за мной, значит всё плохо.

– Где папа? – с замиранием сердца спрашиваю я.

– От него нет вестей уже шесть месяцев, – говорит Майкл и наконец-то отпускает мою руку.

– Джил? Всё будет хорошо, – говорит Истон, подходит ко мне и кладет руку на плечо. – Я поеду с тобой.

– Хорошо, – на автомате отвечаю я, и начинаю быстро перемещаться по комнате, хаотично скидываю нужные и ненужные вещи на кровать.

Метаюсь по комнате и не замечаю ничего вокруг. Тишина давит на меня, а жуткие мысли не дают покоя. Почему мама не рассказала, что папы так долго нет? Я знаю, что он и мистер Хантер уехали в Коалицию, но они давно должны были вернуться. Я пару раз в неделю связываюсь с мамой по рации, но она и словом не обмолвилась. О, Боже!

Собираю вещи, Истон берет набитую доверху сумку, и мы втроём идем к директрисе. Оказывается, Майкл уже предупредил её о том, что я уеду на неопределенный срок, а вот по поводу Истона возникли проблемы.

– Истон, у нас не так много хороших военных, я не могу отпустить тебя. – Категорично заявляет директриса.

– У меня должны быть отгулы, – говорит он, и я вижу, как Истон начинает злиться. Вена на виске становится видна, челюсти плотно сжаты.

Майкл стоит у двери и, сложив на груди руки, внимательно смотрит на меня. Я чувствую его взгляд, но проблема в том, что я совершенно не понимаю, что он символизирует. И в данный момент я не хочу в этом разбираться.

Пора взрослеть, Джил.

В итоге спор Истона и мисс Эвери заходит в тупик. Майкл отталкивается от стены и подходит к столу директрисы. Стоя за спинами мужчин, я замечаю, что Истон немного проигрывает Майклу в росте, но плечи его чуть шире. У них у обоих темные короткие волосы. Как-то Кейт сказала мне, что Истон – это блеклая копия Майкла. Но я так не считаю. Истон открытый, добрый и милый, он никогда в жизни меня не обижал. Он никогда не причинял мне боль. В отличие от Майкла.

– Мисс Эвери, у меня нет времени на ваши пререкания. Что должно произойти, чтобы вы отпустили его? – спрашивает Майкл.

– Мистер Майкл… – начинает директриса.

– Просто Майкл.

– Майкл, ему ни один раз предлагали перейти в другие города, и он отказывался, в связи с этим…

– Тогда я сейчас забираю его в Хелл, он будет служить под моим началом.

– Но…

Майкл поднимает руку ладонью к мисс Эвери, и она тяжело сглатывает всё, что хотела сказать.

– Я готов подписать документы.

Мисс Эвери ничего другого не остается как дать Майклу формуляр. И отныне Истон становится служителем Хелл. Больше он не является гражданином Подземелья.

Покидаем кабинет мисс Эвери, но я быстро возвращаюсь и, стоя на пороге, говорю:

– Пожалуйста, присмотрите за мистером Беринаром. Его давление совсем плохо.

– Хорошо, – холодно отвечает директриса, но тут же добавляет более мягко, – будь осторожна.

Киваю в ответ и выхожу из кабинета. И тут же вижу разъярённую Кейт, она идет грозным шагом и, практически сбив Истона с дороги, подлетает ко мне:

– И что это значит? Прихожу я, значит, в твою комнату, а там мало того пусто, так ещё и вещей твоих нет, – упирает руки в бока, – и куда это ты без меня собралась?

– Я уезжаю.

– П-ф-ф. Я тоже, – говорит она.

Я даже не подумала позвать её с собой. Она поехала в Подземелье с единственной целью, и, как мне известно, она не выполнена. Её отец до сих пор жив.

– А как же твой отец? – спрашиваю я.

– И без меня сдохнет. Последние три дня ему не сладко. Он уже не просто кашляет кровью, его ею рвет.

Майкл говорит:

– Я не собираюсь ещё и по поводу тебя договариваться. У нас нет времени.

И не дождавшись нас, он разворачивается и уходит по узкому коридору.

– Это и не нужно, – отвечает подруга и, открыв дверь кабинета директрисы, кричит, – мисс Эвери?! Я уезжаю из Подземелья.

– И слава Богу! – кричит в ответ директриса.

– Подписать что-то нужно? – спрашивает подруга.

– Нет! – отвечает мисс Эвери.

Кейт оборачивается к удаляющейся спине Майкла и с победоносной улыбкой сообщает:

– И никого упрашивать не пришлось.

Майкл останавливается, а подруга, присвистнув, быстро подходит к нему. Мы с Истоном идём последними.

– Твою мать, Майкл, да ты изменился! – восклицает Кейт, и, остановившись возле мужчины, тычет пальцем ему в бицепс, – стероиды что ли?

– Кейт, будь добра, помолчи, – говорит Майкл и отодвигает подругу в сторону, словно она ничего не весит, она выпучивает глаза и, смотря на меня, одними губами говорит: "Вау!"

По словам Майкла у нас нет времени. Мы не забираем вещи Кейт и Истона. Прямиком идем к единственной двери, что ведет наружу.

Уходим из Подземелья и, поднявшись наверх, я содрогаюсь от прохладного вечернего ветра. Живя в Подземелье, мы крайне редко выходим наружу. И то эта привилегия есть только у военных и посыльных, остальные ждут поезда и только потом могут уехать в какой-то из городов, но и это тоже происходит редко. Я уже полгода не была на поверхности. Воздух кажется вкусным и слишком свежим.