И все же для подстраховки Мазур взял мобильник, быстренько в нем разобрался и набрал номер Лаврика. Ему ответил приятный женский голосок - длинной фразой на испанском, из которой Мазур не понял ни олова. Подождал - и через пару секунд тот же голос повторил ту же фразу - магнитофонная запись, конечно. Что бы фраза ни означала, ясно, что абонент недоступен.

Мазур и не подумал тревожиться. На сей счет инструкции у него имелись четкие и недвусмысленные - дергаться нет нужды, день прибытия считается днем отдыха. Если сочтет нужным, пусть все же звонит Лаврику (по номерам, которые непременно предоставят гостеприимные хозяева) - либо Лаврик сам его навестит. Варианты на случай чрезвычайной ситуации, конечно же, имеются, целых три - но при таком раскладе нет необходимости пускать их в ход раньше одиннадцати вечера.

Так что никто не дергается, все сидят тихо, впереди - классическое «личное время», которое можно провести с несравненно большей пользой, чем предаваться пошлой дреме.

Мазур наконец-то обследовал холодильник, радовавший глаз обилием, разнообразием и качеством бутылок родом из нескольких стран - в том числе он узрел и пару-тройку отечественных крепких напитков. Ничуть его сейчас не заинтересовавших и уж тем более не вызвавших затрепанного романистами и киношниками прилива ностальгии - этакого добра и дома достаточно, а ностальгии он как-то никогда и не испытывал - иногда хотелось побыстрее вырваться из какой-то точки на глобусе, но это чувство с ностальгией ничего общего не имело, просто нетерпение, вызванное какими-то конкретными местными условиями...

Судя по нескольким бутылкам хорошего вина, обслуга предусматривала и визит дамы к хозяину номера. Ну, вино пусть дамы и пьют, для того оно и существует на свете... Ага, и шампанское заложили.

Не особенно и раздумывая, Мазур вынул бутылку первосортной каньи[5], памятной и должным образом оцененной во время прошлого, давнего визита в эти палестины. Этикетка с тех пор ничуточки не изменилась - словно старого друга встретил. Вот с закуской обстояло, как оно бывает и в первоклассных отелях, скудновато: сплошные пакетики с разными орешками-копченостями, печеньки в красивой упаковке, шоколадки, коробочки с конфетами (опять-таки, надо полагать, рассчитано на визит дамы),

Ну, это была и не проблема, и даже не ее бледное подобие - все необходимые номера имелись в черной папке. Мазур накрутил нужный номер, когда ему ответили, сказал, что предпочитает говорить по-английски - и ему ответили на той же мове. Буквально через пару минут после деликатного стука в дверь на пороге возник официант - весь из себя правильный, в черном костюме, с черной бабочкой и соответствующими манерами. Вот только телосложением он не уступал тем двум нехилым парнишкам в вестибюле, а иод мышкой висит инструмент, какой обычные официанты никогда не используют. Есть сильное подозрение, что весь здешний персонал (за исключением портье и, быть может, горничных) состоял из таких мальчиков. Вполне разумная мера вообще-то, если учесть специфику гостиницы и непростую обстановку в стране...

И десяти минут не прошло, как стол Мазура стал правильным: большой кусок мяса, по-аргентински жаренного на углях, сыр, хлеб, масло, серебряный кофейник емкостью не менее литра.

Поскольку на сей раз не было никакой необходимости изображать из себя австралийского бродягу или другого импортного персонажа, Мазур поступил просто: намазав маслом четыре ломтика хлеба (нарезанного по-европейски субтильно), соорудил себе правильные бутерброды из ломтиков сыра и мяса. Паскудить благородный напиток (судя по дате в лавровом венке на этикетке, фирма основана аж в 1872 году) льдом или содовой не стал. Налил себе на два пальца, принял на душу, закусил целым бутербродом. Чуть погодя повторил. На душе довольно скоро стало благолепно. В командировках каждую вольную минутку следует использовать с максимальной выгодой. Вряд ли ему на сей раз придется таскаться по диким зарослям, питаясь подвернувшимися на свою беду ящерицами и пауками-птицеедами, начальство прекрасно понимает, что староват он уже для таких забав, - но все равно, обернуться может и так, что этот номер будешь не раз вспоминать с умилением...

Решил пока что двумя дозами и ограничиться нет смысла сегодня гнать лошадей. Закурил, включил телевизор, пробежался по каналам. Пропустил благообразного типа на трибуне, что-то вдохновенно вещавшего на испанском, красивую блондинку в продуманно порванном платье, за которой гнался по пятам очень невоспитанный, сразу видно, небритый тип паскудного облика с громадным топором, ещё несколько фильмов и шоу, где публика взахлеб хохотала над совершенно непонятными ему репликами ведущих и участников. В конце концов все же наткнулся на нечто, безусловно заслуживавшее внимания.

Скорее всего, запись - но съемка, никаких сомнений, документальная. Здешнее редколесье, в небо тянутся черные дымы, слышны разрывы снарядов и тарахтенье автоматов - ага, и пулеметы работают вовсю... Меж деревьями катят броневики в камуфляжной расцветке - два французских, два, что характерно, российских - катят медленно, время от времени останавливаясь и выпуская снаряд, а то и парочку.

За ними, пригибаясь, перебежками (сразу выдающими солдат опытных) движутся тремя цепочками крепкие ребятки в камуфляже и касках. На обычную армейскую пехоту как-то не очень похоже, поднимай выше - явно спецназ, судя по разным мелочам, известным понимающему человеку. Учитывая здешние реалии, нельзя исключать, что среди них сыщется один, а то и несколько персонажей, чей родной язык - тот же, что и у Мазура.

При его невежестве в испанском одно слово, несколько раз промелькнувшее в скороговорке репортера, никаких загадок не таило, было давно и прекрасно известно: герильеро. Уж его-то Мазур знал от лично. Герильеро. Партизаны. И все эго время присутствовавшая в правом нижнем углу надпись загадок не таила. Benesito.

То есть - провинция Бенесито. Доводилось ее в прошлый раз навещать с отнюдь не теплым и вовсе не дружественным визитом. Был там один заброшенный аэродром... Именно оттуда Мазур и вернулся кондутторе[6], собственно, даже милитаре-кондутторе - «Санта-Роса» у него не цивильная, а с мечами, подразумевающими военные заслуги. Свелись они главным образом к тому, что именно Мазур всадил пулю в башку одной очаровательной особе, аристократке в прошлой жизни и вожаку герильеро в нынешней. Опасна была очаровательная гремучая змея, как танковая рота, не зря за ее ликвидацию серьезные люди, реалисты до мозга костей, в свое время назначили «Санту-Росу» с мечами...

Перед командировкой его основательно инструктировали о ситуации в стране. Так что он налил себе еще на два пальца, грустно констатировав, что кое в чем абсолютно ничего не меняется. Например, здесь: так же взрываются бомбы и гремят выстрелы в городах, так же бегают по лесам герильеро, разве что лозунги и мотивы иные, не прежние, и названия всевозможных фронтов и движений другие, и люди другие, новое поколение. Но суть от этого не меняется: фанатики (а порой и хорошо проплаченные прагматики) пытаются изменить историю бомбами и автоматами, и это им нигде еще не удалось -- что их бешеной суеты ничуть не умаляет, и конца-краю не видно...