— Она донимает вас своими тайнами, да?

«Да» Джоша прозвучало едва слышно.

Профессор Рудольфо пристально посмотрел на него, пытаясь оценить умственное состояние. По глазам археолога Джош понял, что тот решил, будто у его собеседника не все дома.

Но ученый все же продолжил свою лекцию:

— Мы считаем, что Белла была жрицей богини Весты. В Древнем Риме весталок считали святыми. Они находились на особом положении, их оберегали. В древности задача женщины заключалась в том, чтобы поддерживать огонь в домашнем очаге и содержать дом в чистоте. Впрочем, то же самое верно и сейчас, как ни стараются женщины убедить нас, мужчин, в обратном. — Профессор рассмеялся. — В Древнем Риме огонь, нечто сугубо практическое, необходимое для каждодневного существования, со временем приобрел сакральное значение.

В дошедших до нас письменных источниках говорится, что очаг требовалось ежедневно спрыскивать святой водой. Ее брали в источнике, носящем имя нимфы-прорицательницы Эгерии. Весталки должны были следить за тем, чтобы огонь в священном очаге не погас. Это навлекло бы несчастье на весь город, а потому считалось непростительным грехом. Именно в этом и заключалась главная задача весталок, но…

Профессор продолжал рассказ, но Джошу казалось, что он наперед знал все то, о чем тот сейчас скажет. Хотя речь шла не о самой информации, а лишь о смутном воспоминании о ней.

— Будущих весталок отбирали в очень юном возрасте, когда им было всего шесть-семь лет, из самых благородных римских семейств. Сейчас такое трудно представить, но в те времена это считалось величайшей честью. Озабоченные отцы и матери показывали своих дочерей старшему жрецу, верховному понтифику, в надежде на то, что выбор падет именно на их ребенка. Новую послушницу отводили в здание, где ей предстояло прожить три следующих десятилетия. Просторные виллы из белого мрамора стояли непосредственно рядом с храмом богини Весты. Первым делом совершался ритуал омовения. Девочка принимала ванну в присутствии пяти других весталок. Ей укладывали волосы так, как это было принято у невест, на нее через голову надевались белые одежды, после чего начиналось обучение.

Джош кивнул. У него перед глазами стояла вся эта сцена, хотя он и не мог сказать, почему способен представить ее так отчетливо. Райдер видел молодые напряженные лица, чувствовал возбуждение толпы и общую атмосферу торжественности.

От этих грез наяву Джоша оторвали какие-то слова профессора.

Он вздрогнул и спросил:

— Извините, что вы сказали?

— Я просил вас не обсуждать со средствами массовой информации все то, что я вам рассказываю и что вы видите. Вчера журналисты весь день пытались вытянуть из нас информацию, которую мы пока что не готовы открывать. Не только итальянские, ваши тоже. Их тут было несколько десятков. Они набросились на нас, словно голодные псы, ей-богу. Больше всего доставал один из них, никак не могу вспомнить, как его звали… Ах да, Чарли Биллингс.

Джош был знаком с Чарли. Несколько лет назад они вместе готовили один материал. Чарли был хорошим журналистом, и они остались друзьями. Но если сейчас он в Риме, то ничего хорошего это не сулит. Очень непросто утаить информацию от Чарли Биллингса.

— Этот Биллингс приставал к нам с Габриэллой до тех пор, пока та наконец не согласилась поговорить с ним… как это называется? Для печати? В общем, информация получила огласку, и сюда набежали толпы. Какие-то ученые, изучающие языческие религии, но в основном последователи современных культов, занимающихся возрождением древних ритуалов и суеверий. Все они вели себя очень тихо и почтительно, так, словно это место по-прежнему оставалось святилищем. Но как раз они-то нас и не беспокоили. Зато приверженцы традиционной церкви устроили небольшой бунт, с которого и начались все проблемы. Католики ворвались сюда, стали выкрикивать разные глупости, будто мы прислужники дьявола и будем наказаны за свои грехи. Но эти люди не поняли нас с Габби. Мы ведь ученые! А вчера вечером мне позвонил кардинал Бирони из Ватикана и предложил неприлично большие деньги за то, чтобы мы продали ему все наши находки и отказались от их обнародования. Судя по этой сумме, Бирони или же те персоны, которые выделили эти деньги, очень боятся того, что мы можем здесь обнаружить. Вот что происходит, когда в Святом городе даже шепотом произносят слово «язычество».

— Но почему? Ведь именно в их руках сосредоточена вся полнота власти.

— Белла могла бы стать еще одним аргументом в полемике по поводу той незначительной роли, какую в наши дни играют женщины в церкви по сравнению с древними временами. Сейчас все громче звучат голоса тех, кто напоминает, что современная религия отводит женщине гораздо меньшую роль, чем древняя.

Профессор покачал головой и тихо добавил:

— Кроме того, возникает и еще одна проблема. Особенно если эти артефакты имеют какое-то отношение к перевоплощению, в чем убеждены ваши боссы и Габриэлла.

— Но при чем тут перевоплощение? Речь идет о проблеме отпущения грехов?

— Да. Только представьте себе, что человек решит, будто он один несет ответственность за свой вечный покой, что в его собственной власти попасть в рай. Нет ни Бога Отца, ни Бога Сына, ни Святого Духа. Что станет с той властью, какую имеет церковь над нашими душами? Невозможно представить тот бунт, всемирное смятение, всеобщий исход из лона церкви, который начнется, если факт перевоплощения будет доказан.

Джош кивнул. На протяжении последних нескольких месяцев ему неоднократно приходилось выслушивать различные вариации на эту тему в исполнении доктора Талмэдж.

Он снова перевел взгляд на Беллу. Даже истлевшие останки этой женщины обладали силой ветра, дующего с моря. Укрыться от него нельзя было негде.

Райдер шагнул к ней.

— Вам интересно узнать, как мы определили, что Белла была весталкой? — спросил профессор.

— В этом не может быть никаких сомнений, — чересчур поспешно ответил Джош и тут же испугался, что Рудольфо поймает его на этой оплошности.

Судя по любопытному взгляду, который бросил на него профессор, опасения фотографа были не напрасны.

— А вам это откуда известно?

Джош напомнил себе, что ему следует быть крайне осторожным.

— Прошу прощения, я не так понял вас. Профессор, пожалуйста, расскажите, на каком основании вы утверждаете, что эта женщина была весталкой?

Рудольфо просиял так, как будто это не он сам только что вымолил у Джоша этот самый вопрос.

В его теплых глазах сверкнули веселые искорки, и он с жаром пустился в объяснения:

— До нас дошли письменные документы, посвященные весталкам. В них описаны некоторые детали, которые мы можем наблюдать здесь, хотя эта гробница не совсем соответствует тому типу голых углублений в земле, в которых, как правило, закапывали провинившихся весталок. Эта женщина была погребена живьем. Именно такое наказание было уготовлено этим жрицам, нарушившим обет. Ей предстояло умереть не от голода, а от удушья. Вот чем объясняется присутствие этих кувшинов. В одном из них было молоко, в другом — вода. — Профессор указал на глиняную посуду. — О том же самом говорит наличие кровати. Мертвому она не нужна, как и масляный светильник, кстати.