Еще раз дернув на себя поводок, шикнула на разбушевавшегося мопса, который ни в какую не хотел отлипать от Никиты, и еле-еле, по чуть-чуть, стала отваживать своего питомца от Гоголя. Вы посмотрите, купил Ерика с потрохами, приложив минимум усилий. Просто погладил.

Пока я боролась с вредным собакеном, Катенька, хватая ртом воздух, быстрым шагом пошла прочь от подъезда. Никита же не стал мяться на месте, а пошел почему-то за мной. Пристроился сбоку, сунул руки в карманы черной куртки, поежился.

— Погода мерзость, да? — заговорил он. — Пес у тебя конечно… Вовремя появился.

— В смысле? — не поняла я. Таки посмотрела на парня, на которого до этого старалась просто осторожно коситься.

— Я с час пытался закруглить с Катькой разговор. Но у нее, кажись, проблемы со слухом. А тут твой бочонок из подъезда вылетает. Я на него и переключился.

— Не проще было доходчиво объяснить ей, что ты не хочешь ее видеть? — Посмотрела себе за спину. Девчонка еще не скрылась за углом дома.

— Полгода объясняю, — Никита поморщился. — Впрочем, какое это сейчас имеет значение. Ведь у меня есть ты.

Сказав это, он самым наглым образом приобнял меня за плечи, притягивая к своему теплому боку.

— Не наглей, — попыталась высвободиться, но куда уж там. — Я тебя совсем не знаю. И не давала повода так себя со мной вести.

— Ты два раза падала к моим ногам, крошка, — хохотнул Гоголь. — Мне кажется, это повод подумать, что ты ко мне неравнодушна.

— Нет, просто это карма, — теперь уже морщилась я. — Прости, но ты не в моем вкусе, — наглая ложь. Но ведь соседу не надо об этом знать, верно? У меня и так проблем выше крыши. Куда мне вся эта романтическая ерунда. Тем более, сразу было видно, что Ник не готов к серьезным отношениям. Ему бы очередную девчонку попортить и почти сразу забыть ее имя. Быть в числе таких вот Кать, которые по полгода не могут отпустить того, кто ими попользовался, я не хотела.

— Нет, — покачал головой Никита. — Не могу простить. Для того, чтобы простил, тебе надо меня поцеловать.

— Что? — ушам своим не поверила.

Посмотрела на парня снизу вверх удивленно. Не ослышалась?

— Аф! — тяфкнул Ерик.

И именно в этот момент меня поцеловали. Самым наглым образом коснулись губами губ, притягивая к себе еще ближе. Я растерялась настолько, что не сразу сообразила, что поцелуй далек от легкого касания.

Дождь пошел еще сильнее, ударяя каплями по лицу. Но Никиту это, казалось, совсем не смущало. Как и меня, продолжающую стоять и не верить во все происходящее. Голова немного закружилась. Рука сама коснулась мужского плеча. Вторая же крепче сжала поводок. Это, наверное, нервное.

— Ядрен батон, — послышался поблизости до боли знакомый голос. — Лиса!

Дернулась, прерывая поцелуй. Да и Ник не стал больше удерживать. Точнее, чуть ослабил хватку, позволяя мне нормально вздохнуть. Руку же с моих плеч не убрал. Зато вторую наглую конечность из моих волос достал. Прическа, судя по всему, сейчас больше напоминает воронье гнездо.

Неподалеку от нас, на дороге, замерла Юлька. Смотрела она то на меня, то на соседа такими глазами, что с губ невольно слетел нервный смешок. Того и гляди глаза выкатятся. Еще бы… меня с парнем никогда не видели. В том смысле, что я ни с кем не встречалась. Общалась, да, но как друзья, ничего больше.

— Я, конечно, извиняюсь, но чего это вы? — прокашлявшись, заговорила сестра. — И да… — тут она посмотрела на наш дом, прищурилась. — Не гарантирую, что мамуля с папулей не видели ваших жарких объятий.

— Черт, — выругалась я.

— Замечательно, — продолжая довольно улыбаться, сказал Гоголь. Еще немного, и у него будет точно такой же нос, как у великого русского писателя-мистика. В смысле, оттяну так, что мало не покажется. Хотя, как по мне, не такой уж у Николая Васильевича был длинный нос, чтобы о нем говорили. Примечательный, да. Но… очень даже, как по мне.

— Пусти, тебе говорят, — прошептала тихо, чтобы Юлька не слышала.

— Мне так теплее, — меня снова притянули к себе ближе. — Мерзлявый, жуть. А ты теплая. Переедешь ко мне?

— Чего? — Да я сегодня прямо словоохотливая.

— Черт, я давлюсь воздухом, — поперхнувшись этим самым воздухом, проговорила старшая. — Парень, отпусти Крис. У нее еще мопс на привязи. Давно, кстати, гулять вышла?

— Только что, — и с чего у меня щеки начинает печь? Прям жарко, ужас. И ветровка мешает. Или это меня так сильно к себе прижимают, что лишний раз пошевелиться возможности нет?

— Расставаться с ней смерти подобно, — продолжал паясничать Никита.

— Ничего, — махнула рукой Юля. — Думаю, ты, как Кощей Бессмертный, смерти не боишься.

Незаметно пихнула парня локтем в бок. Гоголь что-то шикнул мне на ухо. А я, не разобрав, решила повторить. Отпустит он меня или как?!

Пихнула уже в открытую. Как итог, меня поцеловали в ухо и таки отпустили. Думаю, не стоит объяснять, с чего вдруг мои щеки не просто пекло… Они пылали. Тут уж мое смущение для сестры секретом не стало. Довольно улыбнувшись, она помахала соседу рукой, пожелала ему удачного дня и, взяв меня под локоток, повела в сторону небольшой аллеи, где мы обычно выгуливали Ерика. Пес, кстати, страдал. Поскуливал, посматривая в сторону парня, который словно нехотя поднимался по ступеням подъезда. Каюсь, сама посматривала. Поэтому и знала, с какой скоростью он продвигался в сторону дома.

— И что это за красавчик? — убедившись, что поблизости нет любопытных глаз и наглых ушей, спросила у меня Юля. — Учти, будешь увиливать, на ногу наступлю.

Фыркнув, с опаской покосилась на сестру. Она могла… В связи с этим скрывать от нее ничего не стала. Рассказала и про вчерашние злоключения, и про сегодняшнюю случайную встречу. Так же дала понять, что сама не в восторге от такого поведения соседа. Я его не понимала. И опасалась, чего утаивать. Черт его знает, что у этого парня в голове? Насколько там злостные тараканы.

— Зря ты так, — не оправдала моих ожиданий Юля. Я ожидала услышать от нее какой-нибудь дельный совет. Например, как отвадить от себя парня за три секунды. — Он показался мне довольно милым. И на тебя голодным взглядом смотрел.

— Голодным, как же. Возможно, у него просто давно не было девушки.

— И что такого? Вот у моего, как оказалось, их вообще, включая меня, три было.

Она сама коснулась болезненной темы. И сама же расстроилась из-за того, что вспомнила о своем бывшем парне. Взгляд тут же потух, плечи поникли. Как бы она не бодрилась и не надевала маску невозмутимости, я видела, что ей еще не скоро станет легче. Как-никак этот… не буду говорить кто, два года на ее голове рога отращивал.

— Аф! — из грустных мыслей нас вывел радостно затявкавший Ершик.

Сколько энергии может быть в столь маленьком и коротколапом создании? Мне бы столько — я бы, наверное, вообще время на сон не тратила. Хотя, Ерик любил поспать. Особенно после сытного завтрака, второго завтрака, обеда, второго обеда и так далее.