противника и третий в бок, чудом увернулся от ответного удара. Лезвие метательного кинжала слегка оцарапало ему горло. Левая рука 928 вышла из строя, были перерезаны сухожилья. Воспользовавшись преимуществом, Эрих перешел в нападение, 928 пропускал удары кулаком и ногой, но один из этой серии он все же смог предвидеть, увернувшись от левого хука, 928 мгновенно присел и рабочей рукой вонзил в ногу 822 кинжал, провернул и вынул. Попятившись назад, Эрих упал. На краю скалы один стоял, держась за бок, а второй, поднимаясь, пытался встать на обе ноги, оба тяжело дышали. Проигнорировав жуткую боль, Эрих встал, 928, не дожидаясь продолжения, метнул свой кинжал в противника и, побежав вслед за кинжалом, вонзившимся в грудь Эриха, подпрыгнув, ударил обеими ногами противника в грудь. Второй, свалился со скалы, высота которой была не менее двадцати метров. Внизу его тело скрылось во тьме деревьев. Чтобы спустится и довершить бой, 928 потребовалось какое-то время. Когда он оказался внизу, на месте падения никого не было. Эриха не было и следа.

928, полусогнутый, побрел в убежище. Состояние его оставляло желать лучшего. Из ран в плече и боку хлестала кровь. Перейдя дорогу, он упал на тротуаре перед многоэтажным домом, в котором находился его подвал.

«Выходит конец», – подумал он, – «А что? Ночь замечательная… И луна красивая».

Рядом с абиссинцем, появившись из-за угла, остановились три смольных Мерседеса-внедорожника. Из них выбежали люди в черных костюмах, которые аккуратно живо занесли его в салон автомобиля. В машине сидели полковник и Анастасия. Положив его голову себе на колени, девушка что-то тревожно говорила ему, но звук теперь достигал его ушей в виде какого-то далекого шума. Её слезы падали на лицо 928, а он глядел на девушку и улыбался. Ему было очень больно, но взглянуть на лицо этой Анастасии было для абиссинца 928 лучшей анестезией.