испытания, а наши люди жили и умирали в нищете, пока все мы прозябали и прозябаем в одиночестве и бессилии перед властью, обманувшей нас и не желающей ничего менять. — В этот момент кандидаты в своих креслах заёрзали, но меня никто не остановил. — Сейчас вы не услышали ничего нового, но я знаю, что в сердце каждого из вас что-то откликнулось на мои слова. Я хочу предложить решение. Вы не знаете меня, но я знаю вас, люди Бхарата. Я такой же как вы, одинокий и напуганный, разбитый системой человек, закованный в кандалы и боящийся мечтать. Каждый из вас уже знает, как исправить то, о чём я говорил ранее, а значит знаю и я. И в отличие от всех, кто сидит здесь сейчас, я стою перед вами и говорю. Слушайте меня, люди Бхарата. Слушайте, внимайте и выбирайте. Когда вы пойдёте на свой избирательный участок или будете голосовать дома, задайте себе вопрос, кто из кандидатов по-настоящему достоин вашего голоса? Кто из них сможет решить именно ваши проблемы и поможет вам обрести счастье? Может быть… никто?

Стадион начинал гудеть, а позади себя я чувствовал, как система приходит в движение, готовясь в любую секунду убрать меня с глаз долой, а потому я выхватил микрофон и сделал собственный шаг. Шаг вперёд, к людям. Обойдя трибуну и спрыгнув с помоста, я спустился к толпе, и толпа расступилась. Я смотрел на них и молился про себя, чтобы дрожь в моих руках была не так заметна на камерах.

— Трендмейкер, вот кто вам нужен. Тот, кто понимает вашу боль и страдания. Тот, кто прошел через них сам и хочет не власти, а разделить ваше бремя. Только Трендмейкер достоин. Только он.

Тренд пятый. Цена счастья

Тюрьмы в Бхарате в то время были полны разного сброда, но к моему счастью, когда я попал туда, огромное количество людей уже успели увидеть моё выступление и преобразились. Моё имя было у всех на устах. В громких речах и тихом шепоте я слышал своё имя, а меньше чем через неделю меня вывели из тюрьмы под конвоем лишь для того, чтобы привести в здание парламента, где меня встретил гром оваций и заслуженная, как я считал, власть.

Мой план сработал и народ вышел на улицы, но сработал он ещё лучше, чем я предполагал. Трансляция и множество видео со мной разлетелись по всей стране и всему миру и мою кандидатуру повсеместно признали единственным достойным вариантом. Ведь как могло быть иначе? С этого момента мы все живём в мире, где только Трендмейкер достоин.

— Это очень интересная история, господин президент, но она не отвечает на главный вопрос вашей биографии. — Высокий, стройный, светловолосый европеец сидел напротив Трендмейкера, закинув ногу на ногу и записывал каждое его слово в компактный карманный блокнот. Он молчал вплоть до последнего момента, пока любопытство не взяло над ним верх.

— Задавайте свой вопрос. Теперь, когда я понимаю всё, мне больше нечего бояться. Я попросил вас прибыть сюда именно затем, чтобы вопросов больше не оставалось. Возможно, другие, столь же одарённые, но более разумные люди чем я вынесут из этого важный урок.

Европеец кивнул, но затем нервно улыбнулся, ведь великий Трендмейкер был слеп и не мог увидеть его жеста. На месте его некогда живых глаз блестели очень качественно сделанные протезы, мёртвые и недвижимые.

— Да. Я и весь мир хочет знать, почему вы, наделённый столь большой властью, в итоге ослепили себя? Многие считают, что это ваши политические оппоненты…

— Не нужно домыслов. — Трендмейкер вскинул руку, отмахиваясь от предположения. — Я сделал это сам.

— Но почему? Зачем? — Европеец неосознанно склонился вперёд, записав последние слова вождя Бхарата. Его любопытство готово было перелиться через край.

— Потому и затем, что иначе было нельзя. — Трендмейкер развёл руками и улыбнулся. — Я ведь пообещал. Что бы обо мне ни думали, я и правда планировал сдержать своё обещание, ведь мне казалось, что моя власть безгранична и стоит мне только начать транслировать свою волю на всю страну, как всё сразу изменится. — На мгновение воцарилась тишина. Президент потянулся к столику, нащупал стакан с водой и сделал глоток. — Именно поэтому я и искал власти. Кого транслируют больше, чем человека у власти? Кого гражданин видит по телевизору или в сети чаще, чем своего президента? Но…

— Но что? — Европеец нервно заёрзал. Казалось, что, если бы не этикет, он сел бы прямо на пол перед Трендмейкером, словно мальчишка у ног умелого рассказчика.

— Я ошибся. Ошибся в самом начале и тем самым поставил крест на своей мечте.

— В чём же заключалась ваша ошибка? Разве ваш дар…

— Мой дар всё ещё при мне. — Трендмейкер расправил плечи и уселся поудобнее. — Но есть у него одна тайна и вы первый, кто о ней узнает, а за вами и весь мир. Обещайте мне.

— Я клянусь вам.

— Тогда я должен начать с самого начала. Когда Виктран выбросил голову Будды, — он коснулся подвески, которая всё ещё покоилась у него на груди, — когда он нашел её в траве и радовался тому словно ребёнок, когда он стал лучшим работником, а следом, о головокружительный взлёт, президентом целой страны, он не знал, что его снимают. Все эти камеры и трансляции не играли никакой роли. С самого начала вокруг него всегда были люди, которые снимали его так, что он не знал о них. Эти видео с ним разлетались куда лучше телевизионных передач и именно они были ключом к его дару.

Трендмейкер тяжело вздохнул и словно стал меньше, сжавшись в своём огромном, мягком кресле. Слишком маленький человек для слишком большого трона.

— Вот и весь секрет. Магия не работает, если я знаю о ней. Каждая ступенька моего восхождения была случайной и за тем, где я видел правду о своей силе, скрывалась истина, которую я разглядел слишком поздно.

— Постойте, не хотите ли вы сказать…

— Я выколол себе глаза сам. Вилкой, за ужином. О, это было больно, но необходимо. Я спланировал всё заранее и знал каждую пядь земли, по которой ступал, уходя из своего нового дома, где меня