Маг приложил мне ко лбу палец правой руки, в левой он по-прежнему держал кинжал с размазанной по лезвию кровью.

Он подмигнул мне и нараспев произнес несколько слов на неизвестном мне языке. Это был не общий язык, и не фальконский, и даже не речь суровых гномов, которые обитали под Алинарскими горами, я ее на рынке слышал. Впрочем, я почти тут же смекнул, что к чему, но догадка эта не сильно меня порадовала. Этот седобородый старикан сейчас делает то, что умеет, — колдует, причем волшба его направлена на меня.

Да и не слова это никакие, а магические формулы, про всякие такие штуки в свое время мне рассказывал старый беззубый Руфус в ночлежке, а он об этой жизни знал все, без дураков. По слухам, некогда он был дворянином и царедворцем, высоко сидел, далеко глядел и с золотой посуды серебряной вилкой ел. Более того, он, несомненно, знал больше, чем следовало, поскольку в одно прекрасное утро мы его обнаружили с перерезанной глоткой. А жаль, он щедро делился своими знаниями, и многое из того, что он нам, бездомной мелкоте, рассказывал, осело у меня в голове. Память-то у меня хорошая, если чего хоть раз увидел или услышал, сроду не забуду.

Лоб обожгло, моя кровь на лезвии кинжала вспыхнула синеватым огнем, а по моим венам как будто прокатилась волна тепла.

— Крепок, — одобрительно проворчал маг, глядя на меня. — Врожденная ментальная защита у тебя на диво хороша, это будет тебе отличным подспорьем.

— В чем подспорьем? — Меня замутило, я неотрывно смотрел на лезвие кинжала, где огонь растерял синеву, сменив ее на ярко-желтый цвет.

— В будущем, — сообщил мне маг и громко выкрикнул какое-то непонятное слово.

Огонь из желтого стал красным, крыша сарая закружилась как карусель на главной площади города в день большого ярмарочного гулянья, и я потерял сознание.

— А я тебе говорю, Агриппа, хорошо он держался. — Голос мага был первым, что я услышал, придя в себя. — Он отключился только на третьей фазе привязки, а это ритуал из пограничных, не забывай.

Судя по тому что в нос мне бил запах кожи и пота, Агриппа нес меня на плече. Надо же, как трогательно.

— А что такое «пограничный»? — не удержался я от вопроса. — И зачем вы вообще это делали, если не секрет?

— О, очухался.

Я немедленно пожалел, что подал голос.

Агриппа, поняв, что сознание ко мне вернулось, тут же без особых церемоний сбросил меня с плеча прямо на землю.

— Дальше сам пойдешь, — буркнул он себе под нос.

— Пойду, — покладисто согласился я, понимая, что кому-кому показывать свой гонор, так только не мне и не сейчас.

— Пытливость — прекрасное качество. — Маг в высшей степени любезно протянул мне руку. — Итак, тебя интересует, что такое «пограничный ритуал»?

— Ну да. — Я отряхнул зад. — И еще — какое это имеет отношение ко мне? Мастер… э-э-э… А как вас зовут? Вон того — Агриппа, я запомнил, а ваше имя — нет.

— Это потому, что его никто и не называл, — пояснил маг. — Зачем какому-то мальчишке, тем более такому шустрому, как ты, его знать? Но теперь все встало на свои места, так что давай знакомиться. Зовут меня Гай Петрониус Туллий, но ты можешь называть меня «мастер Гай». Я маг девятой ступени посвящения и принадлежу к ордену «Силы Жизни».

Из всего этого я понял только то, как его зовут. Все остальное вроде бы и было сказано на общем языке, но для меня лично осталось загадкой. Образования мне не хватает, чтобы все это понять. Хотя про степени посвящения я от Руфуса слышал, и выходит, что этот Гай Петрониус Туллий — важная птица. Всего этих степеней девять, первая доставалась магу вместе с вручением посоха, а девятая была последней ступенькой к вершине магической иерархии — званию архимага.

— Не морщи лоб, — попросил меня мастер Гай. — Всему свое время, я тебе многое объясню и много чего расскажу. Все, что тебе следует знать, если быть более точным.

Учиться я любил, а потому подумал: «А может, и не делать ноги от этого старика? Ну да, он жутковат, зато знает много чего. Опять же кормить, наверное, будет. Если с собой тащит куда-то, то подохнуть от голода, наверное, не даст».

— А у тебя и не получится сбежать, — усмехнулся маг, и я щелкнул зубами, решив, что высказал свои мысли вслух. — Теперь — не получится.

Агриппа засмеялся, глядя на меня.

— Юноша, я очень стар, — мягко произнес мастер Гай. — И потому твое лицо для меня — как открытая книга, прости за банальное сравнение, избитое романистами всех мастей и пошибов. Что поделаешь, есть расхожие штампы, и от них никуда не деться. Да, вот что еще, мне на заметку. Твоя мимика — над ней тоже надо будет поработать, и основательно. Агриппа, это беда какая-то. Дел — море, а времени — в обрез.

— У меня тут еще один вопрос образовался. — Решив, что хуже, чем есть, уже не будет, я подергал мага за рукав. — А почему…

— Не выйдет сбежать? — понимающе кивнул мастер Гай и достал из кармана дорожного кафтана маленькую прозрачную мензурку из восточного стекла. Очень дорогая штука, я такие видел на рынке. — Вот, смотри.

В мензурке был какой-то песок, переливающийся всеми цветами радуги. Было его немного, и, глядя на него, я ощутил холодок внизу живота. Не знаю, как, но я сразу понял, что там, за стеклом, смертушка моя.

— Нет, какой смышленый. Зря я тебя недавно незатейливым назвал, — восхитился мастер Гай. — По глазам вижу — не знаешь, что это такое, но догадался, что вещь непростая. Гляди-ка!

Он провел пальцем по стеклу и что-то шепнул. Песок внутри закрутился миниатюрным вихорьком, и по моим жилам как будто жидкий огонь пробежал.

— Во-о-от, — наставительно поднял палец маг. — Это я всего лишь просто показал тебе, что к чему. Твоя кровь, а стало быть, и твоя жизнь, теперь в моих руках. Если ты сбежишь, или будешь непокорным, или просто учудишь что-то такое, что мне очень не понравится, я тебя ловить и ругать не стану. Я просто заставлю твою кровь кипеть в жилах, как масло на сковороде.

Он снова провел по стеклу мензурки пальцем, но уже куда сильнее. И мне показалось, что сейчас все мои вены просто взорвутся, так они напряглись.

— У тебя есть еще вопросы? — Маг мне подмигнул.

— И много. — Голос у меня дрожал, колени подгибались, но я все еще был жив. А пока ты жив, следует жить, так меня учил Джок. — И самый главный — вы когда-нибудь отдадите мне эту стеклянную штучку? Или я теперь навеки ваш раб?

— А может, и не такой уж пропащий этот оборванец, — заметил Агриппа. — По крайней мере, держится он неплохо. Куда лучше, чем та слякоть в камзолах, что ходит в ваш дом со своими просьбами.

— Он вырос на улице. — Мастер Гай убрал мензурку в карман. — Там выбор невелик — или у тебя выковывается характер, или ты просто умираешь. Я знаю. Я сам так рос. Что до твоего вопроса, мой мальчик… Я подарю тебе твою жизнь после того, как ты сослужишь мне службу. Хорошо сослужишь, на совесть. Даю в этом тебе слово. Более того, если все закончится так, как мне того хочется, и ты после этого будешь жив, я тебя еще и вознагражу. Поверь, это будет хорошая и справедливая награда.