Неделю спустя президент Соединенных Штатов вызвал к себе главу Министерства внутренней безопасности, сверхведомства, которое стравливало друг с другом и подминало под себя тринадцать разведывательных служб США. Директор МВБ, выслушав своего главнокомандующего, изумленно уставился на него.

— Господин президент, вы это серьезно?

— Да, думаю, серьезно. Что вы посоветуете?

— Ну, если вы намереваетесь уничтожить кокаиновую индустрию, вам придется иметь дело с самыми злобными, жестокими и безжалостными людьми в мире.

— В таком случае, полагаю, нам потребуется кто-то еще лучше.

— Кажется, сэр, вы хотели сказать, еще хуже.

— У нас есть такой человек?

— Ну, на ум приходит одно имя, точнее, репутация. На протяжении нескольких лет этот человек был главой контрразведки ЦРУ. Сыграл большую роль в разоблачении и задержании Олдрича Эймса,[3]когда ему наконец позволили заняться этим делом. Затем возглавлял отдел специальных операций. Едва не заманил в ловушку и не уничтожил Усаму бен Ладена, и это было еще до событий одиннадцатого сентября. Освобожден от должности два года назад.

— Освобожден от должности?

— Выгнан с работы.

— Почему?

— Чересчур беспощаден.

— По отношению к коллегам?

— Нет, сэр. Насколько я понял, по отношению к нашим врагам.

— Нельзя быть чрезмерно беспощадным по отношению к врагу. Я хочу вернуть этого человека на службу. Как его фамилия?

— Забыл, сэр. В Лэнгли все называли его исключительно по прозвищу, «Коброй».

Человека, которого искал президент, звали Поль Деверо, и, когда его в конце концов разыскали, он молился. Он считал молитву очень важным занятием.

Поль Деверо происходил из одной из тех семей, которые в Массачусетсе считались аристократией. С молодых лет он уже имел собственное состояние, что, однако же, не помешало ему усердно учиться и много работать.

Он поступил в школу при Бостонском колледже, главном поставщике абитуриентов для одного из ведущих иезуитских университетов Соединенных Штатов. И там показал себя птицей высокого полета. Его религиозность не уступала тяге к знаниям, и одно время он серьезно подумывал о том, чтобы сделаться священником-иезуитом. Однако затем принял приглашение стать членом другого клуба для избранных, Центрального разведывательного управления.

Для двадцатилетнего юноши, который на экзаменах отвечал на любые, самые каверзные вопросы и за год в совершенстве овладевал иностранным языком, это был выбор служения родине и богу через борьбу с коммунизмом и атеизмом. Просто Поль предпочел светский путь духовному.

В управлении он быстро поднимался по служебной лестнице благодаря таланту и неудержимости. И если из-за независимого характера Деверо не стал самым популярным человеком в Лэнгли, ему было на это по большому счету наплевать. Ему довелось поработать в трех отделах: оперативном, разведывательно-аналитическом и контрразведке (внутренней безопасности). В 1991 году Поль попрощался с «холодной войной», завершившейся развалом СССР, — чего он упорно добивался двадцать лет, — но оставался на службе вплоть до 1998 года, когда «Аль-Каида» взорвала два посольства Соединенных Штатов: в Найроби и Дар-эс-Саламе.

К тому времени Деверо уже стал опытным арабистом, рассудив, что советское направление — это слишком просто, и к тому же там и без него народу полно. Овладевший в совершенстве несколькими диалектами арабского языка, он оказался как раз тем человеком, которому предстояло возглавить новое подразделение в составе Управления, отдел специальных операций, чья деятельность была направлена на борьбу с новой угрозой — исламским фундаментализмом и порожденным им международным терроризмом.

Уход Поля в отставку в 2008 году вызвал извечный вопрос: он ушел сам или его «ушли»? Естественно, Деверо настаивал на первом. Благожелательный наблюдатель назвал бы решение о «разводе» взаимным. Деверо принадлежал к старой школе. Он мог цитировать по памяти Коран лучше большинства мусульманских богословов и проглотил по меньшей мере тысячу комментариев к нему. Однако его окружали молодые дарования, чьи уши были словно припаяны к сотовым телефонам — устройству, которое Деверо презирал.

Он ненавидел политкорректность, предпочитая обращаться вежливо и любезно со всеми, за исключением тех, кто безусловно являлся врагом единственного истинного бога и Соединенных Штатов. С ними он расправлялся без колебаний. Его окончательное расставание с Лэнгли произошло после того, как директор ЦРУ строго указал на то, что в современном мире сомнение в собственной правоте является обязательным качеством.

Поэтому Деверо ушел, устроив на прощание тихую неискреннюю вечеринку — еще одна условность, которую он терпеть не мог, — и удалился на покой в свой великолепный особняк в исторической части Александрии. Там он смог полностью отдаться своей внушительной библиотеке и собранию редких произведений исламского искусства.

Деверо не был «голубым», но не был он и женат, что в свое время вызывало множество пересудов у кофейных автоматов в коридорах старого корпуса в Лэнгли — Деверо наотрез отказался переехать в новое здание. В конце концов сплетники были вынуждены признать очевидное. Воспитанного иезуитами интеллектуала, бостонского аскета-аристократа эти вопросы просто не интересовали. Именно тогда какой-то остряк заметил, что Деверо обладает обаянием кобры. И прозвище закрепилось.

Молодой сотрудник аппарата Белого дома отправился сначала в особняк на пересечении Саут-Ли-стрит и Саут-Фэрфакс-стрит. Домработница Мейзи, сияя, ответила, что хозяин в церкви, и объяснила, как туда проехать. Вернувшись к своей машине, молодой человек обернулся и подумал, что вернулся назад в прошлое на два столетия.

И в этом была своя доля истины. Александрия была основана английскими купцами в 1749 году. Этот город был «довоенным» не только в том смысле, что он существовал до Гражданской войны; он существовал еще до Войны за независимость. В прошлом порт на реке Потомак, Александрия процветала за счет торговли сахаром и рабами. Корабли, груженные сахаром, которые ползли вверх по реке от Чесапикского залива, оставляя позади Атлантику, в качестве балласта использовали старый английский кирпич. Именно из этого кирпича купцы и строили свои замечательные дома. В результате получилась скорее старушка Европа, чем Новый свет.

Человек из Белого дома уселся в машину позади водителя и дал указания, как доехать до Саут-Ройял-стрит и найти католическую церковь Святой Марии. Открыв дверь, он оставил позади шум улицы и оказался в безмолвном спокойствии нефа. Оглядевшись вокруг, молодой человек увидел одинокую фигуру, стоящую на коленях перед алтарем.