Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Интересно, это личное качество? Или в их народе так принято?
Касается, правда, не пупками потереться, а серьёзных вещей, но всё равно огромное спасибо.
— Дим? — она приближается очень быстрым шагом, пока я переставляю ящики в один штабель.
Её достаточно немаленькие полушария чуть вздрагивают под плотно обтянувшей тканью платья при ходьбе: аль-Футаим была одета по-нашему, когда мы прибыли, Наджиб тоже сменила наряд на здешний. Как она сама объяснила, чтоб Левашовой было комфортно.
Чёрт, о чём я думаю в такой момент. Некстати приходит следующая дурная мысль: мимо школы я пока опять пролетаю. Второй день подряд.
Что за напасть, и собирался же. И даже пришёл туда.
— Груз. Клиент. Дед Альхарир. — Говорю речью Залива. — Он ненужный свидетель. Помоги.
Пространно распространяться, интуитивно чувствую, сейчас будет лишним.
Барсуков при звуках незнакомого языка вскидывается, доворачивает голову и старательно прислушивается, ничуть при этом не стесняясь:
— Что ты сказал, Дим? Я не разобрал.
— Да я не тебе, Жень, — продолжаю переставлять ящики. — Можешь не вертеть локаторами, я с девушкой своей разговаривал. Тебя оно не касается.
Наджиб фыркает, улыбается и становится похожа на ту себя, которая мне нравится: фигуристая, умная, надёжная, образованная, немногословная и темпераментная.
Коэффициенты упругости ещё вон, так и колышутся.
Чёрт. Опять мысли не туда свернули. Ладно, дождаться бы вечера — а там кузины Шу, сердцем чувствую, на всё готовы. В хорошем смысле этого слова. Без ограничений и исключительно из восхищения моей неповторимостью.
И они не такие принципиальные, как сама Шу или близнецы. Хотелось бы верить.
Чёрт побери ещё раз, я ж в одних трусах сейчас. Может очень неловко получиться по деликатным физиологическим причинам — от таких-то мыслей. Еще и дед Барсуков неправильно поймёт, хотя на него пофиг.
А вот на клиента уже не пофиг, а он тоже может понять неправильно.
Ой, неудобно-то как… думай, голова, о чём-то серьёзном, не о бабах… ой, что делать… ой…
— ЧТО? — дед Анастасии после моих слов выпучивает глаза не хуже, чем та мышка из анекдота про запор кишечника и занятый туалет.
— Тебе в ушке помочь поколупать? — предлагаю вежливо. — Заложило? Или твой вопрос был риторическим?
Брови старика возмущённо ползут на затылок, физиономия багровеет, а пальцы складываются для магического каста.
Хренасе. Ну раз ты так, лови упредительный.
— СТОП! — Наджиб щёлкает пальцами перед моим носом.
Старший Барсуков застывает, как статуя, продолжая пучить глаза.
Капелька слюны из его открытого рта капает на землю, тьху какая гадость.
Мадина Наджиб, дублёр-двойник Её Величества Далии аль-Футаим
Дед Альхарир явился откровенно невовремя. Когда Дмитрий снял сегмент защиты периметра, она даже подумала, не подойти ли к ним, отвод глаз на старика бросить: ящики из портала клиенту должны быть переданы без ненужных свидетелей. Особенно таких.
К сожалению, против интуиции сработал канон: женщина без приглашения в мужском разговоре не участвует. Тем более, по своей инициативе не идёт незваной к мужчинам.
Ну и расстояние было большим — через ментал не видно нюансов.
Попечитель её в итоге позвал, попутно полируя взглядом грудь, пока шла. И как ему самому не надоедает одно и то же.
Впрочем, настроение поднимает и атмосфера получается позитивная.
Дальше Дмитрий парой слов ухитрился изложить проблему: мамин артефакт не имел видеообзора снаружи, потому клиент и ненужный свидетель пересеклись в одной точке. Неудачное стечение обстоятельств.
Дед Анастасии сходу полез нарушать добрую половину правил приличия и вообще вёл себя как хозяин, а не как незваный гость.
Ржевский не повёл бровью и за словом в карман не полез: ответил очень жёстко, указывая рамки и ставя старика на место.
А Барсуков-старший на полном серьёзе изготовился бить по хозяину имения магией — словно не сам нарвался.
Вот же скотина, а ещё в возрасте.
Мадина про себя подивилась странным перипетиям общения различных поколений народа опекуна, параллельно парализуя незваного гостя:
— СТОП! — последнее было сказано Ржевскому, который находился в половине секунды от того, чтобы метнуть тяжёлый ящик в голову будущего родственника.
Зная парадоксальную сноровку Дмитрия в подобные моменты, было уместно ожидать, что он успеет раньше и броска старик не переживёт: ящик просто размозжит голову.
Груз тяжёлый, Ржевский здоровый, убивать привычен. Хотя, пожалуй, не так буднично и походя.
— Хренасе, нравы у вас, — по-мальчишески присвистнула менталистка, успокаивая себя через ментал.
— Не у нас, — коротко качнул головой опекун, не сильно впечатляясь происходящим и продолжая трудиться грузчиком. — Это старый козёл решил в начальника и хозяина поиграть, хотя он здесь никто и звать его никак. Слушай, неудобно просить, но… — Ржевский крайне нехарактерно для себя покраснел и замялся.
— Даже страшно стало, — сделала серьёзное лицо Наджиб. — Если ты так стесняешься, боюсь представить, что у тебя за желания. И каких прилюдных безнравственных извращений ты сейчас от меня потребуешь, пользуясь моим безвыходным положением и полной от тебя зависимостью.
Чёрт побери, а жить-то как хорошо. Настроение соколом взмыло вверх.
— Да тьху на тебя! — попечитель встряхнулся, выныривая из загадочных размышлений. — И вовсе не извращения! По взаимному согласию любой из трёх вариантов является нормой! Хотя ты наверняка и не умеешь ничего, поскольку девственница!
— Ну да, ну да, — неопределённо покачала головой менталистка, нагоняя интриги.
А чё, всё равно языка никто не понимает.
Клиент во второй машине напряжённо наблюдал за происходящим, ждал и не вмешивался. Из окружавших имение небоскрёбов было видно только контуры прохода в защите, ящики стояли сбоку и в глубине.
— Какая ты испорченная! — заявил Ржевский. — Я по делу звал!
— Жопу и сиськи лапать не дам, — показала язык Мадина, поддаваясь детскому порыву. — Трахаться до свадьбы тоже не буду. Сперва женись.
Попечитель побагровел ещё больше:
— Я. НЕ. ЗА. ЭТИМ! Как сделать, чтобы этот хмырь про ящики не помнил?
— Уже. Последних пяти минут как не бывало. — Мадина нехотя пояснила, — Дим, я же вижу, кто в портал с нашей стороны и что грузит. — Она коснулась ногтем браслета.
— И?
— Ваше законодательство, таможенное в частности, как менталист помню лучше тебя. Судя по всему.
— И? — взгляд Ржевского, словно загипнотизированный, не отрывался от её груди.
Похоже, опекуна снова заклинило.
— Дим, о чём ты думаешь, у тебя эрекция сейчас будет, — вздохнула Наджиб, уже даже не удивляясь. — Что люди скажут? А впрочем, твои проблемы… Я, когда подходила, ему всё потерла на автомате: нам круги по воде про портал и ящики не нужны. А дед Анастасии тот ещё старый козёл — тебя угнетать приехал и в зависимое положение подмять.
— Да то понятно. Сироту всякий обидит норовит, — хохотнул опекун.
Буквально