— Да господи упаси, — я тут же отверг гнусные инсинуации, — у меня медведь не просто наступил на ухо, а основательно так на нём оттоптался, ещё и друзей позвал. Просто есть идея записать песни с оркестром. Вот представьте, солист поёт, мол, и вновь продолжается бой, и сердце клокочет в груди, а фоном скрипки там, виолончели и горны. Круто же будет!

— Так зачем обязательно филармония? — удивился райкомовец. — У нас на киностудии есть свой оркестр, ничем не хуже. И записываться там проще, всё оборудование и помещение специальное имеется. К тому же как раз в нашем районе. Я думаю, проблем не будет. Давайте сделаем так. Вы мне позвоните дня через два, и там всё решим.

— Но у нас ещё аранжировки не готовы! — схватилась за голову Зосимова. — Гульнара Исламовна, что делать?!

— Не суетиться под клиентом, — сначала ляпнул я, а потом до меня дошло, что именно. — Извините. Тяжёлое детство, деревянные игрушки, прибитые к полу… ещё раз извините.

— Семён, ты иди, отдыхай, — быстро сориентировался директор, понимая, что если я останусь, то вместо поощрений от райкома можно будет огрести полную корзину люлей. — Мы сами всё обсудим. И Лену возьми с собой. Я ведь правильно понимаю, что запись будет не завтра и даже не на этой неделе? Вот и идите, отдыхайте. Праздник всё-таки. Готовьтесь к танцам.

— До свидания, — нестройным хором попрощались мы с высоким начальством и наконец-то свалили из зала. Лена, правда, пыталась меня задержать, но я уже наелся культуры так, что в горле стояло, да и чем я ей мог помочь, не понимал, так что отговорился делами и сбежал. Тем более у меня действительно скоро была тренировка, Михалыч не собирался делать перерывов даже на праздники. И Анастасия тоже. А вечером намечалась школьная дискотека, которую пропускать я не собирался.

Глава 3

Музыку я услышал ещё на подходе к школе. Не клубняк и хардбас, как в парке, но и не вальсы Шопена. Диско, попса, практически классическая, правда, без изрядной доли пошлости, но в целом танцевальная музыка от моего мира практически ничем не отличалась. А вот рок меня, наоборот, даже радовал, потому как так и остался андеграундом, что в лучшую сторону повлияло на его развитие.

Ну, на мой вкус. Кому-то, может, и сладкие мальчики в коже со стразами нравились, тут, как говорится, хозяин — барин. Я же всю эту говнорокерскую гламурную тусовку терпеть не мог, а старые команды, к сожалению, в большинстве своём сдулись, стоило им дать свободу творить. Как, впрочем, и большинство других творческих направлений и жанров. Вседозволенность она никогда ни к чему хорошему не приводила.

И если «Сектор газа», несмотря на нарочито грубую подачу и маты, мы слушали и в старости, то все эти «Поющие трусы», лепечущие в микрофон про сиськи, жопы и бабло, забывали, стоило только закончиться треку. А всё, потому что у первых творчество отражало протест и, говоря бюрократическим языком, поднимало остросоциальные темы, то вторые были просто тупыми, безголосыми хабалками и могли заинтересовать только таких же, как они сами.

Кстати, я бы не сказал, что рокеры были загнаны уж совсем в подполье. Они выпускали альбомы, давали концерты, да и в целом чувствовали себя довольно неплохо. Единственное, их не пускали на центральные каналы, однако на частных или региональных ребята в косухах мелькали регулярно. Да, частные телеканалы в этой версии СССР были, что для меня стало неслабым шоком. Я как раз валялся в больнице после ранения, меня оставили на сутки, понаблюдать, и впервые после перерождения бездумно пялился в телевизор, щёлкая каналами. И наткнулся на такую прелесть. Понятно, что они тоже были под контролем и «Гостелерадио», и КГБ, но сам факт наличия уже говорил о многом. А уж то, что среди них было несколько музыкальных, на которых крутилась в том числе и зарубежная музыка, мне прям бальзамом на душу пролилось.

Впрочем, особым меломаном я себя не считал. Меня радовал скорее сам факт того, что здесь руководство не стало повторять идиотизм моего мира, где за пластинку Битлов можно было получить срок, а действовало гораздо тоньше и аккуратнее. Не только запрещая, но и объясняя и показывая. Давая пощупать и сделать так же, только лучше. Это работало гораздо эффективнее, достаточно вспомнить, что на дворе уже две тысячи десятый год, а СССР живёт и здравствует.

Так что заходил в школу я под задорное диско, естественно, одобренное специальным комитетом при «Гостелерадио СССР», да и к тому же группа, что сейчас играла, была из ГДР, так что с идеологической составляющей песен всё было в порядке. Что не мешало молодёжи отрываться под зажигательные ритмы.

Меня самого плясать не тянуло. Я и раньше-то не любил, но мог подрыгаться, как в прошлый раз с ребятами в парке, но там у меня настроение было и компания. А сейчас, честно говоря, даже не знал, что делать. Пусть переселение мне знатно перекорёжило мозги, и из почти пятидесятилетнего мужика я снова стал молодым и задорным, но всё же совсем подростком себя не ощущал. Поэтому толкаться в тёмной комнате с детьми под бодрые мотивы меня не прельщало. Вот пообжиматься с какой-нибудь симпатичной комсомолкой под медляк другое дело. Но её ещё найти надо, да и учителя зоркими соколами следят, чтобы никто себе лишнего не позволял.

— Здорово, Чобот, — одиннадцатиклассник, дежуривший у дверей, кивнул мне, хоть я его и не помнил, зато его напарница, девица с немного лошадиным лицом, просканировала взглядом так, будто подозревала, что я с собой несу минимум пару канистр спирта и набор весёлых таблеток в придачу. — Смотрю, ты прикид сменил. Зачётные джинсы. Америка?

— Да вот, прибарахлился по случаю, — я окинул взглядом свои ноги, слегка задержавшись на ботинках. — Вроде германские, ГДР. Я особо в марках не секу.

Мне действительно на фирму-производителя по большому счёту было плевать. Да и не помнил я, чего сейчас модно у молодёжи. Что спортивка рулила, «Адидас» или «Пума», тут да, знал, а вот джинсы и прочее как-то вылетело из головы. Зато с чем мне реально повезло, так это с ботинками. Я даже не ожидал, что Тихомиров, вернувшийся полноценным Мастером, устроит мне такой босяцкий подгон. Понятно, что он так извинялся за косяк с охраной, но всё равно