А Лисичке идёт. Она, несмотря на большой срок беременности, осталась такой же миниатюрной и хрупкой. Аккуратный выпирающий живот не портил общей картины, а даже наоборот: притягивал к себе мой взгляд. Захотелось коснуться, почувствовать тепло и движение новой жизни.

А ещё опустить ладони на красивые бёдра и убедиться, что бледная кожа на ощупь такая же бархатистая и мягкая, как и на вид. А потом в моей голове возникла такая невостребованная порнуха с участием Азалии в главной роли, что я позорно сбежал под ледяной душ.

Когда вышел, Лисичка спала, укрывшись по самые уши. У меня же сна, как назло, ни в одном глазу. Благо, дел хренова туча, так что до утра развлекался по телефону с тренером и своим менеджером. Оба мужика пребывали в ахуе минуты по две после приглашения их на мою завтрашнюю свадьбу. Надо было утрясти вопрос с билетами на самолёт, гостиницей, так как теперь нас двое, а скоро будет и трое.

И это пиздец такой, что словами не передать. Я и младенец! У меня с детьми общего только любовь к титькам: потрогать и пососать.

— Андрей, у тебя телефон… — прерывает мои размышления Азалия и очень вовремя, ибо они начали уходить в другое русло.

К примеру, что грудь девушки я вчера так и не разглядел. Она старательно комкала в области полушарий концы полотенца, перекрывая обзор.

— Сейчас приедет стилист, — без приветствия начинает вещать в трубку Пёс.

Чтобы он сдох, ирод!

— Нахрен⁈

— На своём члене марафет будешь сам наводить, а стилист приедет к Азалии. Полина сказала, что девушкам важно в день свадьбы выглядеть на все сто. И даже если она, эта ебучая свадьба, такая скоротечная.

Сириус нервничал. И этот момент принёс мне хоть небольшое, но удовлетворение. Не я один, сука, сегодня на говно исхожу.

Сбрасываю звонок и смотрю на другой конец стола.

Девушка, не отрывая взгляда, смотрит в свою чашку с таким усердием, словно по чаинкам гадает на сто лет вперёд.

— Сейчас стилист приедет. Ну, приготовить тебя к свадьбе.

Женские брови удивлённо вскакивают «домиком».

— Это от Полины, — поясняю невесте, чтобы не вздумала в этом грехе обвинить меня.

— Хорошо. Я тогда пойду.

Она робко встаёт, придерживаясь руками за стол.

— Извини, пожалуйста, за вчерашний инцидент, — всё-таки решается на разговор. — Я не специально.

И я. Просто когда услышал женский визг и грохот мебели, то вдруг вспомнил причину нашего совместного проживания и самого брака: Азалии угрожает опасность в лице бывшего и гандона в одном лице.

В комнате было темно, а эти её режущие ухо крики вынудили действовать необдуманно и крайне стремительно.

Сделать ничего не успел. Чемодан одержал победу. Сука, кому скажи, не поверят.

Мой ответ затянулся, и напряжение Азалии перешло в лёгкую панику.

— Я понял. Было бы странно, если ты специально хочешь угробить раньше времени своего телохранителя и… мужа.

Нас обоих нервно дёргает от последнего слова. Кажется, сейчас, глядя друг на друга, мы одновременно осознаем, что наша свадьба, как и дальнейшая семейная жизнь, очень реальны.

— Лисичка, какое у тебя хоть полное имя — отчество и фамилия?

Она медленно моргает, продолжая меня разглядывать. Наверное, запоминает моё лицо, чтобы в ЗАГСе с другим мужиком не спутать. Мне проще: беременных невест на таком сроке немного, да ещё с такими огненными волосами и потрясающими глазами.

— Азалия Елисеевна… Ларина. А что?

— На всякий случай, — без подробностей в ответе встаю из-за стола.

Ну, действительно, зачем нам знать друг о друге такие интимные подробности как фамилии. Тем более свою Азалия скоро сменит на мою.

— Почему Лисичка? — тихо звучит мне в спину, когда выдвигаюсь к холодильнику для принятия своего любимого витаминного коктейля из мёда и шиповника.

— Угадай.

— Из-за цвета волос, — сама себе отвечает девушка, и я не дополняю, просто кивнув.

Хотя её прозвище возникло больше интуитивно, чем в связи с цветом волос, но я об этом вряд ли когда-то ей расскажу.

Дальше ухожу в тренажерку, а к Азалии приезжает молоденькая девушка стилист Геля.

Потом круговорот вещей и лиц в природе, который начался с наглой морды Сириуса, что нарисовалась в проходе дверей спортивного зала.

— Вали в душ и переодевайся, женишок!

Сам Пёс уже был при параде. Даже с живыми цветами в петлице. И если у него всё по-настоящему, то у меня сплошная бутафория.

— Ненавидишь? — с плохо скрытой ухмылкой придирается ко мне Илья.

— Кого? Тебя? А что, надо?

И ведь действительно, раздражение, злость и, кажется, даже зависть, но ненависти нет.

Сириус не отвечает и скидывает с руки на тренажёр чёрный чехол для одежды.

— Вот и правильно. Я ведь ещё провалами в памяти не страдаю, поэтому помню, как ты собирал всех бездомных кошаков и возился с ними. Здесь примерно то же самое.

— Это было давно. Я изменился.

— Не настолько. Иначе я бы давно был мёртвым. Не знаю, зачем ты согласился на условия урода Адама, но уверен, у тебя были на то веские причины.

Были. Хотя лично я ничего ему не обещал и даже не виделся с этим заказчиком. В суде повторил лишь то, что мне накануне сказал какой-то очень крутой адвокат Полины.

Молча забираю чехол с моим костюмом и направляюсь в сторону выхода.

— Неважно, что было, — бросаю напоследок. — И на будущее, прекрати ходить ко мне, как к себе домой. Прознает пресса, будет много интересных статей.

— Твой главный по охране у меня шесть месяцев на спарринге подрабатывал. Грех было не воспользоваться связями, да ещё в такой день. Царёв женится! Таблоиды и социальные сети просто взорвутся.

Смотрю на довольную рожу Пса. Она у него теперь почти всё время такая одухотворённая.

— Думаешь? Мне кажется, твоя свадьба с дочкой теперь опального Барышникова после её скандального развода будет покруче.

Один-Один. И снова ничья.

Глава 7

Андрей

— Можете поцеловать невесту, — объявляет пышногрудая тётка, которая, пока эти минут пятнадцать вещала о ценностях брака, семье и ещё чём-то, упорно строила мне глазки.

Вот нормально вообще⁈ А ведь некоторые упрекают исключительно мужчин в аморальном поведении. А это тогда что⁈ Я женюсь, и у моей невесты живот едва в стол перед нами не упирается, а эта…

Азалия плавно разворачивается ко мне, нерешительно поправляя ткань платья.

Поцелуй.

Как можно спокойнееубираю фату с лица своей невесты и ловлю панический блеск голубых глаз. Лисичка явно не горит к обмену нашими жидкостями.

— Андрей, кажется, меня сейчас стошнит, — тихо шепчут блестящие от помады губы, когда склоняюсь над ней для выполнения брачного обряда.