непонятную штуку. — Меня не расплющит от твоих эмоций?

Также вспомнился и налетевший на город смерч, когда Грим был не в духе.

— Я очистил свои воспоминания от эмоций, — мимолётно улыбнулся тот и словно с некоторой гордостью сообщил: — Ты действительно умна для своего вида.

Кира только хмыкнула на такой сомнительный комплимент.

— Знаешь, в разных фильмах больше всего меня удивляют люди, которые хватают и используют всякие штуковины непонятного назначения. Специально вызывают каких-нибудь демонов, злых духов, — она поморщилась от воспоминаний о своих контактах с тонким миром. — Или лезут в запретные места, чтобы разгадать, что же все там пропадают без вести.

— Это действительно безопасно, — заверил Грим.

— И если кошка голубоглаза, то ей не будет ни в чём отказа… — тихо пропела Кира себе под нос и, скептически хмыкнув своей вере в «подселенца», коснулась пузыря и медленно направила голубой шарик в себя.

Пространство схлопнулось, и её швырнуло на чёрный пол. Ощущения тела оказались странными, не было возможности пошевелиться или что-то сделать. Словно сидишь в чужой шкуре и просто наблюдаешь за происходящим. Наверняка так и было.

— Милая, нет! — произнесли губы знакомым голосом Грима. И в этом крике… хотя и отделённом от чувств, слышались боль и отчаяние. Мельком Кира увидела красивую инопланетянку с красно-рыжими волосами, примерно как у Лилу — героини в фильме «Пятый элемент», — только даже ярче, идеально-правильным лицом и огромными зелёными глазами, наполненными ужасом. Звук какого-то пронзительно-неприятного щелчка и яркая вспышка сливаются с коротким женским вскриком, от которого содрогнулась Вселенная. Возможно, буквально. Серебристый кокон моментально покрывает тело девушки.

Как-то издалека Кира чувствовала боль. Чужую боль, от которой становится черно в глазах. Боль пронзает всё тело, что-то разрушает. Сознание мутится. Но Грим продолжает неотрывно смотреть на свою рыжеволосую красавицу. И она поняла, что ему ещё больнее видеть Её, беспомощно обмякшую в коконе сиуса. Так называлась та штука. Грим сам принимал участие в его разработке. Температура в этом коконе гораздо ниже привычной им, в живот буквально впрыскивается сжиженный азот. После такой инъекции жизненная энергия даже у сиусянина мгновенно перестает функционировать, не говоря уже о теле. Информация текла ручьём, половину из которого Кира с трудом воспринимала, барахтаясь в каких-то цифрах и сложных формулах. Что-то о физиологии инопланетян и устройство этого кокона, расчёты доз… Понимание, что проект был одобрен в том числе, чтобы справиться с ними.

Перед лицом склонился Седьмой грим, и Кира с опаской ожидала лавины пояснений про «гримов», как с тем «коконом», но, видимо никаких мыслей, кроме опознавательных, Седьмой грим не вызывал.

— Простите, брат. Нам приказано объявить вам приговор, — Седьмой опустил на пол крошечный походный галогрифер, похожий на блестящий икосаэдр.

Фигура Первого грима появилась на палубе крыла.

— Третий и десятый гримы, брат и сестра, мы объявляем вам наш приговор. Десятый грим, по причине нижнего чина, действующая не по своей воле, а по приказу третьего, приговаривается к заключению в коконе сиуса в ледниках Сирковетта на срок в шестьсот стандартных галактических зим с последующей трансформацией памяти. Третий грим… — Кира легко понимала что говорят, словно при дубляже, когда не отключают звук оригинала. Инопланетянский был щебечущим и как будто смутно знакомым. Голос Первого стал тише, хотя рот тот открывал, и Кира поняла, что Грим перенаправил все ресурсы организма, чтобы добраться до заключённой в кокон девушки. Её и без того бледное лицо стало серым, губы — ярко-синими, длинные ресницы покрылись инеем. Разметавшиеся по полу локоны из красно-рыжих стали блёкло-каштановыми.

— Милая… — Грим пополз до неё и лёг лицом в потемневшие волосы, которые пахли смертью, и Кира снова очень отдалённо почувствовала его усталость и отчаяние.

Первый грим снова стал слышен лучше, и тот бесстрастно продолжал зачитывать приговор:

— Третий грим приговаривается к лишению тела и заточению жизненной энергии Искры в теле низшего…

Угасающий взгляд Грима был направлен в открытые от защиты иллюминаторы звёздного крыла. В чёрной космической пустоте нежно-голубым светом сиял шар планеты, в которой Кира легко узнала Землю.

«Мы были так близко…» — последняя мысль, которая осталась послевкусием, прежде чем удивлённая этим выбором Кира поняла, что картинка сменилась тем самым сном, который она видела накануне. Полилась информация о том, что на этой планете были найдены следы деятельности сиусян и люди являются их то ли дальними родичами, то ли каким-то экспериментом. Их в целом считали кем-то вроде обезьян в ветке эволюции. Сиусяне дали людям название, которое можно перевести как «низший предел эволюции разумного». Исследования Земли были давно закрыты как нерентабельные — и такими вещами занимались только кто-то типа космических археологов. Десятая грим, та подруга Грима, владела информацией из архива и подала идею сбежать именно сюда, на окраину Галактики, где их никто не найдёт.

С огромным удивлением Кира поняла, что эта парочка то ли очень давно находилась возле Земли, то ли их раса могла каким-то образом влиять на время, потому что в коме пролетевших воспоминаний, мелькнуло то, что американские истории про супермена и вообще разных суперлюдей мутантов — всё это влияние Грима и его подруги. Как поняла Кира, если бы не прибыла кавалерия, которая их остановила, то некоторое время спустя на Земле бы на самом деле появилась парочка суперменов, которые готовили что-то вроде положительного общественного мнения для своего приземления на Землю. В общем, мимикрировать под местных Грим и Десятая изначально не собирались. Но с их появлением история человеческой цивилизации могла повторить какие-нибудь комиксы, так как гримы были в состоянии влиять даже на ДНК. Кроме этого, те, которые догнали, тоже знали кучу всякого, как можно наказать практически неубиваемых себе подобных и поиздеваться над аборигенами «низшими».

На возмущённую Киру холодным безэмоциональным душем полились формулы и выкладки о теории вливания жизненной энергии в чужое тело и происходящем вытеснении, что энергия, наполнявшая сосуд ранее, останется в пространстве и времени, разлетевшись по нему на мельчайшие частицы. Грим же будет заточён в теле, не имея ничего, кроме своих воспоминаний и разрушенных надежд.

— Неудачно, — безэмоционально сказал Седьмой грим, когда произошло то, что Кира видела во сне. — Тело не выдерживает Искру.

— Что будем делать, брат? — сквозь апатию услышал Грим.

— Будем продолжать. Приказ Первого однозначен.

Промелькнула вялая мысль Грима о Первом «раз ты решил жить на этой захудалой планете и променять Сиус и свой статус на это, я исполню твоё желание, брат» — то, что не было сказано в послании, но явно там читалось. А ещё… кажется, Гриму было жаль тех, кто пострадает ещё из-за его