Аманда внутренне содрогнулась. Похоже, мадемуазель Жанетт была трудным подростком. И все же едва ли стала бы сейчас извиняться за детские шалости. А значит, и ей извиняться не стоит. Аманда дерзко рассмеялась.

— А что у вас нет ровным счетом никакого чувства юмора, я тогда не говорила? И вообще это все выдумки! В жизни бы так не поступила.

В каком-то смысле это была чистая правда. Она, Аманда Беркли, никогда ничего подобного себе бы не позволила.

— И все-таки это были вы… Или ваш двойник.

Аманда невольно поежилась: до того близко к цели пришлось это небрежное замечание. Но Альваро, не заметив ее тревоги, продолжил:

— Впрочем, у меня в запасе еще немало подобных эпизодов. Желаете ознакомиться и с ними?

Девушка с напускным хладнокровием небрежно покачала головой.

— Ни к чему. Ход ваших мыслей мне примерно понятен.

— Итак, вы признаетесь.

— И не подумаю! — снова ослепительно улыбаясь, ответила Аманда.

Интересно, если кто-нибудь сейчас за нами наблюдает, догадывается ли он, каким разговором мы заняты, или принимает нас за обменивающихся ничего не значащими фразами жениха и невесту? — подумала она.

— Но это же нелогично! Вам ничего не остается, кроме как признать мою правоту, — заявил Альваро.

— Разве? — Аманда решительно высвободилась из его объятий, благо музыка как раз кончилась. — Простите, но мне наскучила эта тема.

Она собралась покинуть его, но испанец преградил ей дорогу.

— Признайтесь!

Вот настырный, вздохнула Аманда и с искренним сочувствием подумала о Жанетт. Мало ли что избалованная девчонка могла натворить в юности! Не расплачиваться же ей за это всю жизнь? И потом, почему этот мужчина решил, что может судить всех и вся? Она еще раз взглянула на него.

Ну, красивый, ну, властный, ну, уверенный в себе. Да, именно о таком она и мечтала когда-то — о победителе, который хватает понравившуюся ему девушку и уносит к себе, небрежно швырнув на плечо… Вот ведь глупости! Она уже не пылкий подросток, постарше Жанетт будет, и вовсе не мечтает, чтобы ее хватали и швыряли. Да и вообще такой тип поведения — пережиток прошлого. Идеальный герой нового времени уважает женщину и обращается с ней как с равной. Как со старым приятелем.

Она смерила Альваро гневным взглядом.

— Не смейте меня ни к чему принуждать! Вы мне еще не муж!

— Вот именно, не муж. И простите, что напоминаю: это еще вопрос, войдете ли вы в нашу семью.

Аманда даже задохнулась от возмущения. А потом топнула ногой. Две ее личности — та, которой была она на самом деле, и та, которую только изображала, окончательно слились воедино.

— Не понимаю, почему вы так хотите жениться на мне, если на дух меня не переносите!

Альваро пораженно взглянул на нее — должно быть, не ожидал такой прямоты.

— Ничего подобного я не говорил.

— Не говорили. Но всем своим видом давали понять. Есть, знаете ли, такая вещь, как язык тела.

— Тогда вы неверно понимаете мое тело.

Взгляды их встретились и скрестились. В наступившей тишине оба медленно осознавали значение слов, брошенных друг другу. Аманда вдруг почувствовала, что густо краснеет, и это разозлило ее еще сильнее.

— Хочу, чтобы вы знали, — наконец произнес Альваро. — Я бы никогда не женился на женщине, которую на дух не переношу.

Глаза Аманды сверкнули опасным огнем.

— Так, значит, свадьба отменяется? — язвительно спросила она и, не дожидаясь ответа, бросилась к миссис Осакиро, которая, не в силах скрыть тревоги, не спускала глаз со своей подопечной.

Проскочив мимо японки, Аманда устремилась в глубь какого-то коридора, где, ей казалось, она найдет убежище от любопытных взглядов. Слава Богу, по дороге ей никто не попался. А то вид хозяйской дочки, окончившей пансион благородных девиц в Швейцарии и блиставшей несколько лет в высшем обществе за океаном, мчащейся сейчас на всех парах по роскошной ковровой дорожке, поверг бы кого угодно в недоумение.

— Что я наделала? Что я наделала? — твердила она. — Ну кто меня за язык тянул?

Ворвавшись в какую-то пустую комнату, Аманда оглянулась по сторонам, увидела кресло, обессиленно опустилась в него и закрыла лицо руками.

Когда кто-то осторожно тронул ее за плечо, она от неожиданности чуть не подпрыгнула.

— А-а, это вы, миссис Осакиро, — произнесла она, глядя на запыхавшуюся пожилую женщину. — Простите, боюсь, я подвела вас.

Заметив появившееся на лице японки вполне справедливое изумление, Аманда объяснила:

— Я, конечно, наговорила много чего лишнего. Но знаете, надо быть идиоткой, чтобы выйти замуж за такого человека. — Она посмотрела в глаза миссис Осакиро. — И если у мадемуазель Жанетт есть хоть капля здравого смысла, она тоже за него не выйдет.

Смешно, но до сих пор Аманда практически не задумывалась, какова же на самом деле девушка, чью роль она исполняет. Мадемуазель Жанетт являлась для нее скорее некой абстрактной фигурой и лишь теперь вдруг стала реальным, живым человеком. И вот от лица этого живого человека она наговорила столько резкостей Альваро!

Девушка невидящим взором уставилась перед собой, потом вдруг резко повернулась к миссис Осакиро.

— Когда мадемуазель Жанетт наконец найдется, мне надо будет обязательно поговорить с ней прежде, чем она встретится с женихом. Пересказать ей кое-что из того, что мы с ним друг другу наговорили. А то непременно возникнет какое-нибудь недоразумение.

Миссис Осакиро глядела на свою подопечную с откровенным страхом — так моряки следят за приближением девятого вала, грозящего гибелью кораблю. И неудивительно, за минувшие недели Аманда успела понять: японка чуть ли не до смерти боится отца Жанетт и мечтает, чтобы намеченный им брак состоялся. Любой ценой. Беда заключалась в том, что мадемуазель Жанетт, как стало ясно в последнее время, отнюдь не расположена к «сотрудничеству» и планы отца в грош не ставит. Миссис Осакиро, правда, не уставала твердить, что, мол, в нужный момент взбалмошная наследница наверняка появится. Но момент настал — и где мадемуазель Лолливаль?

И вообще, чем дальше, тем запутанней представлялась Аманде вся эта ситуация. Она вопросительно посмотрела на миссис Осакиро.

— Послушайте, а как вы себе все это представляете? Ведь стоит этому испанцу увидеть настоящую мадемуазель Жанетт, он сразу поймет, что сегодня была не она.

Та беспомощно развела руками.

— А что мы можем сделать? Одна надежда на то, что завтра он уезжает и вернется лишь через несколько недель. Быть может, за это время ваш образ у него в памяти слегка потускнеет и сеньор де Вальеспин спишет различие на то, что мадемуазель иначе одета и накрашена. — Японка озабоченно покачала головой. — Но голос… манера держаться… — Она выразительно возвела очи к потолку. — Что ж, будем смотреть правде в глаза. Да, он может догадаться, что что-то не так. Но все равно у нас нет другого выхода.