Тита лихорадочно взбивала и взбивала яйца, желая быстрей покончить с этой пыткой. Еще два яйца — и пора замешивать тесто для пирога. Кроме него, все для свадебного стола — и посуда с приборами на двадцать персон, и холодные закуски — уже было готово. На кухне остались только Тита, Нача и матушка Елена. Ченча, Гертрудис и Росаура вносили последние штрихи в наряд невесты. Нача, облегченно вздохнув, взяла предпоследнее яйцо и уже хотела его разбить, но Тита, вскрикнув «Нет!», отбросила венчик для взбивания и перехватила у нее яйцо. Она отчетливо услышала, как за тонкой скорлупой пискнул цыпленок. Она поднесла яйцо к уху: писк усилился. Матушка Елена отвлеклась от работы и тоном, не предвещавшим ничего хорошего, спросила:

— Что случилось, чего ты кричишь?

— Там, в яйце — цыпленок! Нача не может услышать, она глухая, но я слышу!

— Цыпленок? Ты, верно, спятила? Быть такого не может!

В два больших шага она преодолела расстояние, отделявшее ее от Титы, вырвала яйцо и разбила. Тита что было сил зажмурилась.

— Открой глаза и посмотри, вот он, твой цыпленок!

Медленно Тита открыла глаза и с удивлением увидела, что никакого цыпленка нет, есть лишь белок и желток. Вполне свежие, кстати.

— А теперь послушай меня внимательно, Тита! Ты испытываешь мое терпение! Это было в первый и последний раз! Иначе пожалеешь!

Тита так и не смогла объяснить, что произошло тем вечером: послышалось ли ей это от переутомления, или у нее действительно помутился рассудок. Как бы там ни было, благоразумнее всего было вернуться к тесту. Ей вовсе не хотелось испытывать терпение матери.

Взбить последние два яйца и добавить лимонную цедру. Когда масса достаточно загустеет, прекратить взбивание и всыпать муку, медленно помешивая деревянной лопаткой. Смазать маслом противень, просыпать мукой, выложить на него тесто и поставить на полчаса в печь.

Нача, приготовившая за трое суток двадцать различных блюд, валилась с ног от усталости и не горела желанием ждать, пока тесто отправят в печь: уж очень хотелось прилечь. Но оставлять Титу один на один со стряпней она не рискнула — не тот случай. Под испытующим взглядом матери та старалась сохранять как можно более непринужденный вид. Но как только матушка Елена вышла с кухни и удалилась в свои покои, из груди Титы вырвался протяжный стон. Нача бережно взяла у нее из рук лопатку, обняла и сказала:

— Поплачь, доченька, поплачь, пока на кухне никого нет. Я не хочу, чтобы завтра кто-то видел твои слезы. Особенно Росаура.

Работа на какое-то время застопорилась. Нача смекнула, что у Титы вот-вот начнется нервный припадок. Конечно, она не знала таких мудреных слов, но житейская мудрость подсказала ей, что еще немного — и Тита сорвется. Признаться, она и сама была близка к срыву. Росаура и Нача никогда особо не ладили. Особенно Начу раздражало то, что Росаура с детства была уж чересчур привередлива в еде. Иногда она даже не прикасалась к тому, что оказывалось у нее на тарелке, или тайком скармливала ее содержимое Текиле, мамаше пса Пульке.[4] Нача всегда ставила ей в пример Титу, которая съедала все, что дают, да еще просила добавки. Ну, может быть, за исключением яиц всмятку, которые матушка Елена чуть ли не насильно впихивала в нее.

С тех пор как питание Титы перепоручили Наче, в рационе девочки помимо обычных блюд появились хумилес,[5] черви агавы, карликовые рачки, пауки, броненосцы и другие существа, вселявшие в Росауру ужас и отвращение. Отсюда взяли начало и неприязнь Начи к Росауре, и соперничество между сестрами, точку в котором должна была поставить свадьба Росауры с возлюбленным Титы. Чего Росаура не знала, хотя имелись у нее на этот счет кое-какие подозрения, так это того, что и Педро без памяти влюблен в Титу.

Ясно теперь, почему Нача приняла сторону Титы и старалась, как могла, утешить ее. Вытирая передником слезы, которые катились по щекам Титы, она приговаривала:

— Потерпи, потерпи, дочка, еще немного осталось.

Но провозиться им пришлось дольше обычного: тесто никак не могло загустеть, возможно, оттого, что его обильно смачивали слезами.

А обе женщины так и стояли, обнявшись, и ревели в три ручья, пока Тита не выплакала все слезы. А когда она выплакала все слезы, то продолжала плакать всухую. А плакать всухую, скажу я вам, это очень больно. Это почти, как рожать всухую. Но, по крайней мере, слезы больше не попадали в тесто и можно было приступать к начинке.

НАЧИНКА:

150 граммов абрикосовой пасты;

150 граммов сахарного песка.

Способ приготовления

Абрикосы залить небольшим количеством воды и довести до кипения, продавить через мелкое сито или любое другое решето. Полученную пасту положить в кастрюлю, добавить сахар и снова поставить на огонь. Варить, постоянно помешивая, пока паста не станет похожа на варенье. Снять с огня, дать остыть. Начинить пастой пирог, который перед этим разрезать.

К счастью, за месяц до свадьбы Нача и Тита закатали несколько банок варенья из абрикосов,