Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Присев на край кровати, я беру пачку с крендельками и засовываю один в рот, хмуро глядя на закрытую дверь своей спальни.
Что я должна делать, когда он находится в моем пространстве каждую секунду каждого дня?
Я вздыхаю, роясь в пачке в поисках еще одного кренделя.
Надо бы убрать еду, которую дал мне Филипп, в холодильник.
Я бросаю сумку на покрывало и, встав, подхожу к двери и открываю ее.
Я слышу скребущий звук и, направляясь по коридору, где с одной стороны стена заполнена фотографиями в рамках, которые я сделала, а с другой — стеклянные перила, откуда я вижу Макса, отодвигающего мой диван от окон.
— Что ты делаешь? — Ахаю я и, ускоряя шаг, сбегаю вниз по лестнице. — Ты не можешь просто передвинуть мою мебель.
Я изо всех сил старалась не вмешиваться в эту историю с телохранителями, но это уже перебор и чертова вишенка на торте.
Черт возьми, нет.
Гнев охватывает меня, когда я останавливаюсь перед Максом.
— Какого черта ты делаешь, передвигая мои вещи?
Теперь, когда я босиком, мне приходится запрокинуть голову, чтобы встретиться с ним взглядом.
Черт возьми, этот мужчина сложен как гора.
Макс указывает на окно.
— Любой может выстрелить в тебя с дивана перед окном.
Ох.
Его глаза встречаются с моими.
— Держись подальше от окон. Держись подальше от всех террас, кроме той, что у кухни. Можешь пользоваться ею.
Я смотрю на мужчину так, словно он сошел с ума.
— И все же. Ты не можешь просто так передвигать мои вещи. По крайней мере, ты мог бы спросить моего разрешения.
Макс, кажется, обдумывает свои слова, затем кивает. К моему удивлению, он спрашивает:
— Где ты хочешь поставить диван?
Я оглядываю открытое пространство, и, принимая во внимание окно, мои плечи опускаются, потому что есть только одно место, куда его можно поставить.
— Здесь нормально, — бормочу я.
Разворачиваюсь, беру сумку с контейнерами и иду на кухню. Я убираю продукты в холодильник, а когда закрываю дверцу, подпрыгиваю при виде Макса, стоящего прямо за ней.
— Ты можешь издавать звуки, когда передвигаешься? — Огрызаюсь я, мое хорошее настроение, которое было раньше, давно испарилось.
Вместо того, чтобы прокомментировать мои слова, он бормочет:
— Было бы проще, если бы мы держали шторы задернутыми, когда ты дома.
Никакого солнечного света.
— Я не вампир. — Я тут же сожалею о своем резком тоне и вздыхаю. — Прости, все это свалилось на меня. Я не привыкла, чтобы в моем месте были люди.
Черты лица Макса не смягчаются и остаются нечитаемыми.
Боже, неужели он сделан из камня?
— Задерни шторы, если тебе от этого станет лучше. — Я начинаю идти к лестнице, затем останавливаюсь, чтобы сказать: — Возьми что-нибудь на кухне и… — Я машу рукой в сторону квартиры, — чувствуй себя как дома.
Мне нужно побыть одной, я поднимаюсь по лестнице и захожу в комнату, которую превратила в фотолабораторию. Я закрываю за собой дверь и включаю свет. Мои только что проявленные фотографии висят там, где я оставила их сушиться.
Я глубоко вдыхаю металлический запах, вызванный всеми химическими веществами, которые использую при проявке фотографий. Многим это может показаться непривлекательным, но мне это нравится.
Мои нервы успокаиваются, когда я рассматриваю сделанную мной фотографию пожилого музыканта, играющего на гитаре. Морщины на его лице ярко выражены, в то время как черты лица погружены в состояние, похожее на сон. Как будто любовь к музыке перенесла его в другой мир.
Я перехожу к следующей фотографии, которую сделала возле Эйфелевой башни. Я запечатлела маленькую девочку, сидящую на плечах у своего отца. Это напомнило мне, как папа носил меня, когда у меня уставали ноги.
Когда я рассматриваю фотографию мужчины, стоящего на мосту и смотрящего на воду внизу, мои глаза расширяются. Я срываю фотографию и кладу ее на стойку. Схватив свою лупу, я присматриваюсь повнимательнее.
Это Макс стоит на заднем плане?
Он смотрит в мою сторону, а это значит, что он наблюдал за мной на прошлой неделе.
Стук в дверь заставляет меня вскинуть голову.
— Да?
Макс открывает дверь и говорит:
— Когда ты не проявляешь фотографии, оставляй дверь открытой.
Я указываю на его изображение, которое я запечатлела.
— Как долго ты наблюдаешь за мной?
Едва заметная морщинка появляется между его глазами, когда он подходит ближе. Он смотрит на фотографию, затем отвечает:
— Неделю. Мне нужно было увидеть, какой ты выглядишь на публике. — Его взгляд скользит по другим фотографиям, а затем останавливается на мне. — Я заберу свою одежду из внедорожника. Держись подальше от окон в передней части пентхауса.
Я провожаю его взглядом и, услышав, как он выходит из пентхауса, выхожу в коридор и оглядываю гостиную. Обычно я сворачиваюсь калачиком на диване под лучами послеполуденного солнца, льющегося в окно, и читаю книгу, пока не засыпаю.
Разочарование бурлит в моей груди, и мне вдруг хочется плакать. Все меняется слишком быстро, и это выбивает меня из колеи.
Я стараюсь быть любезной, и понимаю, зачем мне нужен телохранитель, но мне это ни капельки не нравится.
За считанные часы моя жизнь перевернулась с ног на голову.
Я ничего не знаю о Максе Левине. Я знаю, что мой отец не стал бы нанимать кого-либо, предварительно не проверив его, но, когда незнакомец вторгается в мое личное пространство, я чувствую себя неуютно.
Вернувшись в свою темную комнату, я закрываю дверь и стараюсь не обращать внимания на то, что в моем доме поселился незнакомец.
Глава 4
Макс
Я привык месяцами быть один. Я не люблю людей, так что мне придется нелегко, если кто-то будет рядом со мной двадцать четыре часа в сутки.
Камилле тоже будет трудно.
Пока я несу сумки с костюмами в комнату для гостей, мои мысли возвращаются к урагану, которым является спальня Камиллы. Господи, я уверен, что на полу было больше одежды, чем в шкафу.
И розовый вибратор.
Я чуть не рассмеялся при воспоминании о том, как Камилла прятала устройство под подушкой. Ее смущение тяжелым грузом повисло в воздухе.
Нет ничего плохого в том, что женщина сама себя удовлетворяет.
Видеть эту сторону Камиллы, обычной женщины, которая не носит маску утонченности, чтобы произвести впечатление на всех окружающих, — впечатляет меня гораздо больше, чем поведение светской львицы.
Светская львица, которую я видел на мероприятии на прошлой неделе, вписывается в роскошный пентхаус с чрезмерно дорогим декором.
Девушка в