— Что ты хочешь этим сказать? — раздраженно спросила Майра. Она не хотела, чтобы ее голос звучал так сердито.

— Ничего. Просто он верит во всю эту мистическую чепуху, а теперь и ты стала такой же…

— Тебе не нравится Уокер, правда? — вопрос Майры прозвучал словно обвинение.

— Я этого не говорила. Уокер хороший парень. Он просто странный, вот и все.

— Тебе он кажется странным, потому что его хоть что-то интересует, — заключила Майра, удивляясь, что ее так разозлили разговоры об Уокере. — Он не такой, как остальные ребята в школе, которые любят ходит на вечеринки и болтаться без дела. У Уокера есть цель. Он серьезно занимается тем, что его интересует.

— Он ведь еще и симпатичный, — добавила Донна, очевидно, стараясь не сердить Майру.

— Извини, — торопливо сказала Майра. — Я не хотела тебя обидеть. Наверно, я просто разнервничалась из-за миссис Котлер и из-за того, что увижу Уокера только вечером в воскресенье, впервые за две недели.

— Да, ты взвинчена. Ничего страшного.

Я знаю, ребята в школе думают, что Уокера недолюбливают, потому что он занимается магией. И потому, что он очень робкий. Но мне не нравится, когда моя лучшая подруга тоже считает его странным.

— Я так нё считаю, — возразила Донна. — Я хочу только сказать, что мало его знаю. Ладно! Ладно! Мне пора заканчивать беседовать по телефону! Так вот, возвращаясь к разговору о Стефани, скажи, ты видела ее после вашего разрыва с Линком?

— Нет. Не помню. Вряд ли. Похоже, всего один раз. Как только начались летние каникулы, она тоже нашла работу. Помощницей в детском саду или что-то в этом роде.

— Но по вечерам она ведь дома, правильно? Могла и позвонить тебе.

— Донна, ты несносная задира.

— Для чего тогда нужны друзья?

— Ты думаешь, Стефани сердита на меня, потому что я не общаюсь с ее братом?

— Не знаю.

Что ж, спасибо за намек. Как будто у меня нет других забот. Ладно, мне пора уходить, — Мне тоже. В воскресенье крепко поцелуй Уокера за меня.

— Донна, заведи себе дружка. Не будь дурой. Не сиди сложа руки.

— Проваливай!

Обе девушки рассмеялись и повесили трубки.

«Хорошо, что есть такие надежные друзья, — подумала Майра. — Мы с Донной можем говорить Друг другу все, что думаем и знаем — это не испортит наши отношения».

Однако она искренне сожалела, что Донна напомнила ей о Стефани. Стефани и Линк были очень близки, что казалось необычным. Они не дрались и не соперничали, как это случается с братьями и сестрами. Хотя Стефани совсем не намного старше Линка, она уважала брата, даже, пожалуй, чрезмерно обожала его.

«Донна, вероятно, права, — думала Майра, бросив последний взгляд в зеркало. Она поправила бретельки на зелено-белом сарафане и стала спускаться вниз по лестнице. — Стефани, вероятно, в ярости от того, что я бросила ее брата. Вот почему она все лето не звонит. Что поделаешь, — думала ока с искренней печалью. — Наверно, я потеряла хорошую подругу и парня…»

Свернув за угол, чтобы попасть на улицу Страха, Майра увидела машину «скорой помощи».

— Не может быть! Миссис Котлер! — громко закричала она, и помчалась через газоны соседей к дому старой женщины. Однако, приблизившись к нему, она обнаружила, что машина скорой помощи стоит в другом месте — перед соседним домом.

Майра остановилась на проезде к дому миссис Котлер и смотрела, как два высоких санитара в белых халатах направляются с носилками к машине скорой помощи. На носилках накрытый до подбородка белой простыней лежал мужчина с крепко зажмуренными глазами и стонал от боли. Майра его сразу узнала. Это был мистер Клиг.

Санитары затолкнули носилки в машину через задние двери и закрыли их. Через несколько секунд машина отъехала от тротуара, мигая красным светом, блики от которого отражались в зеленых листьях над головой.

Майра взглянула на дом миссис Котлер. Старая женщина была там, она стояла за дверью с металлической сеткой, держа Хейзел на руках. Она наблюдала за происходящим.

— Миссис Котлер, что произошло? — крикнула Майра, подбегая к крыльцу.

На взволнованном лице миссис Котлер светилась улыбка. Когда Майра подошла ближе, лицо приобрело более угрюмое выражение.

— Бедный мистер Клин, — произнесла старая женщина, открывая Майре дверь. — Какое ужасное, ужасное несчастье.

— Но что … что? Что произошло? — кричала Майра, задыхаясь.

Бедный мистер Клин, — повторяла миссис Котлер. — Он упал и сломал бедро. Ах, должно быть, ему очень больно. — Она покачала головой. — Я же предупреждала вчера, что случится беда, если он будет продолжать так себя вести. Ах, как же этому бедняге не повезло…

Уокер встретил ее робко. Он вышел из дома, вымучил нервную полуулыбку и протянул ей руку. На нем были джинсы с дырками на коленях и фирменная майка баскетбольной команды «Феникс Сане», которую он, похоже, приобрел во время каникул.

Майра рассмеялась. Он выглядел таким чопорным и неловким, когда пытался поздороваться с ней за руку. Она юркнула мимо протянутой руки, поднялась на цыпочках и быстро поцеловала его в щеку.

Ей очень нравилось, как Уокер краснел, — тогда на его белых щеках появлялись два розовых кружочка.

— Привет. Ты две недели путешествовал по Западу и совсем не загорел. Как же так? — спросила Майра и, взяв его за руку, повела во дворик перед домом.

— Не знаю, — ответил он, пожимая плечами. — Наверно, если бы мы останавливались и выходили из машины хотя бы на три минуты, я мог бы немного загореть.

— Куда ты ездил? От тебя пришла только одна открытка с нарисованным кактусом.

Он вздохнул и покачал головой.

Это было потрясающе. Мы побывали везде. Уехали по южной дороге, вернулись по северной. Пустыня оказалась самым прекрасным местом. Она тянулась бесконечно, такая ровная и белая, как огромный океан.

— Ты был в Большом Каньоне?

— Да. Кажется, мне удалось загипнотизировать одного из тамошних мулов.

Майра рассмеялась и потянула его на траву рядом с собой.

— Ты упражнялся в гипнозе?

Уокер смутился.

— Немного. Мул не хотел спускаться в каньон, поэтому я проделал маленький фокус-покус.

— Ты шутишь.

— Конечно, — ответил он и рассмеялся.

«Его смех сводит меня с ума, — подумала она. — Уокер так редко улыбается. Он всегда такой серьезный, но когда радуется, становится очень милым».

Майра взяла его руку и с удивлением обнаружила, что та холодная, как лед. «Он очень волнуется», — подумала она. Ей почему-то стало хорошо.