Зря.

Картошка, как всегда неожиданно, выехала из-за угла на своих войлочных тапочках. Она затормозила перед нами и принюхалась, словно одна из тех злющих собак, каких держат скинхеды. Брови у нее всползли выше, чем обычно.

– Что-то не так, – произнесла она своим ржаво-металлическим голосом.

Мы невинно улыбались. Как и у большинства мальчишек, невинная улыбка у нас получалась великолепно.

Мерфи уставилась на нас.

– Невинными улыбками меня не проймешь, молодые люди. Разве что вы и впрямь ни в чем не виноваты. Лично я в этом сильно сомневаюсь.

Я почувствовал, как моя улыбка съеживается, словно банан, который едят с обоих концов. Спокойствие, говорил я себе. Еще полчаса, и мама нас спасет.

Картошка раскатывала по библиотечному паркету большими кругами, высматривая признаки непорядка. Взгляд ее шарил по полированному дереву, как у орла в поисках добычи. Наконец она подъехала к месту, откуда я начал свое путешествие. И проехала мимо.

Фьють.

Затем остановилась и обернулась.

ОЙ.

Что-то привлекло ее внимание.

Что-то на том самом месте, где я стоял. Она низко наклонилась и проследила весь мой путь до самой лестницы.

– Совпадение, – прошептал Марти уголком рта. – Не дрейфь.

Картошка взялась одной рукой за лестницу и покатила ее вдоль полок. Остановилась у секции приключений.

Такого просто не бывает!

Библиотекарша взобралась до третьей ступеньки и вытянула узловатый палец. Палец указал на пустоту на полке.

– Ага, – сказала она.

Я не верил своим глазам. Наверное, она обладает колдовскими способностями. Я в беде. По самые уши.

Картошка спустилась и подкатила к ковру. Остановилась перед нами и произнесла три слова:

– «Разведчики в Сибири».

– Простите? – Я снова попытался изобразить невинную улыбку.

– «Разведчики в Сибири». Вы взяли ее из секции приключений. Давайте сюда.

К этому моменту я был уже слишком напуган, чтобы произнести хоть слово. Мне удалось лишь покачать головой. Нет, говорил этот жест, это не я.

У Марти получилось чуть лучше.

– Я бы ни за что не пренебрег библиотечными правилами и не покинул бы детский отдел, – заявил он с каменным лицом. – Это было бы неправильно, и мои родители были бы очень разочарованы.

Картошка прищурила на нас свои глаза-жуки.

– Ах вот вы как, – проскрежетала она. – Ладно, тогда я велю вам обоим лечь.

Мы повиновались, и Мерфи ловким движением сдернула с нас ботинки и носки. Она оглядела наши босые пятки и остановилась на мне.

– Встань, – приказала библиотекарша.

Я повиновался. А кто бы не повиновался, когда над ним нависла сама Мерфи-Картошка?

Она взяла меня под мышки и подняла сантиметров на пятнадцать вверх.

– Думаю, это был ты, Уильям, – ты оставил след.

Какой след? Я не мог оставить следов.

Картофелина скользнула к стене, откуда началось мое путешествие, и поставила меня прямо на мои собственные потные отпечатки стоп. Я действительно оставил прекрасный след. Цепочку высохших отпечатков.

– А теперь, – сурово приказала она, – отдавай «Разведчиков в Сибири».

Меня поймали. Честно и справедливо. Все улики говорили против меня. Мне оставалось только вернуть книгу и молить о милосердии.

Я потащился в детский отдел и вынул добычу с полки.

– Стыдно, – укоризненно покачал головой Марти. – Как ты мог нарушить библиотечные правила?

Я не обратил на него внимания. Меня слишком занимали размышления о том, какую страшную кару наложит на меня Картошка.

– Вот, – сказал я, передавая ей «Разведчиков».

– Зачем ты это сделал? – Библиотекарша выглядела удивленной. – Разве ты меня не боишься? Все дети боятся.

И в этот момент мне повезло принять самое лучшее решение за весь день. Я сказал правду. По крайней мере, отчасти.

– Я хотел книжку. – Мой голос срывался. – Все остальные мы уже прочли, некоторые дважды. Мне очень хотелось книгу.

– Даже несмотря на то, что я могла тебя поймать?

Нижняя губа у меня дрожала, словно красный мармеладный червяк.

– Рискнуть стоило.

– Верно! – согласилась Картошка. – Ступай к моему столу. У меня для тебя кое-что есть. И это не резиновый штемпель.

Не штемпель! Пневматическое картофелебойное ружье. Меня сейчас окучат. Настало время молить о пощаде.

– Но…

Мерфи вскинула ладонь.

– Никаких «но». Ты получишь то, что заслужил. К столу!

Я пошел к столу, напуганный сильнее, чем когда-либо в жизни. Вот и все, конец моей карьере симпатичного малыша. С этого дня меня станут звать Стремный Билл, Картошечное Рыло.

Это уже слишком. Я закрыл глаза, не желая видеть, как все произойдет.

А уши продолжали работать, принося звуки, к которым мое воображение добавляло соответствующие картинки. Позади Марти все еще неодобрительно цокал языком, словно я его расстроил, а передо мной Картошка рылась в ящиках стола. Наверное, выбирала самую жесткую картофелину.

– Открой глаза! – приказала она.

– Нет, – простонал я. – Не могу.

– Давай, Уильям Вудман. Посмотри, что тебя ожидает!

Издав глубокий стон, я рискнул открыть глаза. Вместо ствола картофелебойного ружья на меня глядела синяя карточка. За карточкой виднелось лицо Картошки. Она улыбалась, и на этот раз ее зубы не напоминали ряд сосулек. Они выглядели вполне дружелюбно.

– Синяя библиотечная карточка, – произнесла Мерфи. – Синий – означает взрослый. Синий означает, что ты можешь перемещаться по библиотеке, куда угодно. Только не забывай показывать мне выбранные книги, чтобы я проверила, подходят ли они тебе.

Моему изумлению не было предела. Как могла Картошка наградить меня за нарушение библиотечных правил?!

– П-п-поч-чему?

Мерфи снова улыбнулась. Улыбка была ей к лицу.

– Ты покинул ковер ради книги. Не для пакости, а ради книги. Ради книг и существует библиотека, и порой даже я об этом забываю.

Оп-па. Я случайно сделал что-то хорошее. Погодите, пока мама об этом услышит. Картошка подмигнула мне.

– Может, теперь я расширю детский отдел и избавлюсь от ковра.

Я обдумал такой вариант.

– Ковер можно и оставить. Надо же на чем-то сидеть.