— Да что ты себе позволяешь? — зашипела Маркиза.

— Что хочу, то и позволяю. Я с вами уже пару лет трусь и пока не видел ни одного случая настоящей магии. Чего-то такого, что сломало бы мою картину мира. Дешевый гипноз и случайные угадывания в лотерею — не в счет. А тут ребята сказали, что придут в мой сон. Вот кто из вас сможет сделать также? Можете? Хер там, — я достал пачку сигарет «Винстон» и закурил.

Ух, что тут началось. Маркиза верещала громче всех. Кучер махал тростью, и будь я слабее, то точно огрел бы ею меня. Вся эта компашка вспыхнула как порох и начала бомбить. Я же молча слушал их вопли и улыбался. С ними мне все было понятно. Пора валить. А эти придурки пусть и дальше играют в крутых магов. Надеюсь в следующий раз сатанисты их всех обоссут. Я встал, и не прощаясь, пошел в коридор. Я уже четко знал, что больше не вернусь в этот приют для умственно отсталых.

— Давай, вали, придурок, — позади меня появился довольный Пигмей, — неужели ты думал, что Магистрат согласится тебя оставить после таких заявлений?

— Да ссать я хотел на него и тебя с высокой крыши, — сказал я, надевая черный бомбер, — срок вам два года, не более. Потом сами развалитесь от некомпетентности и грызни между собой. Нет за вами никакой силы. Ни настоящей магии, ни больших денег. Вообще нихера. Одно балабольство только и крохи, которыми вы питаетесь как мерзкие тараканы.

— Чего? — лицо Пигмея вытянулось, а потом на нем появилась парочка синяков, потому что ногами я тоже махать мастак. И не вижу ничего зазорного в том, чтобы бить слабых и тех, кто ниже тебя ростом. Особенно если они тупые карлики.

Да, я испытал прекрасное чувство удовлетворение, отмудохав Пигмея. Кажется, я выбил ему пару зубов. Тем лучше вышло это прощание с Магистратом. Все, я свободен. Больше не будет скучных вечеров с туплением в кристалл и чтением Блаватской до судорог в челюсти. Ура!

Я дошел до метро, полчасика потрясся в полупустом вагоне. Вышел на Василеостровской, был остановлен парочкой говнарей в полосатых шарфах и косухах из кожзама с нашивками «Оргазм Нострадамуса» и «Гражданская оборона», просящих закурить. Дал им две сигареты. Попросили еще. Пообещал сломать нос и показал кастет. Разговор закончился, и я пошел домой.

Жили мы с Олькой в общаге. Снимали небольшую комнату да подумывали снять со временем жилье побольше, только вот была одна загвоздка — я не работал. Угу, денег у меня почти не было. Я бросил институт на третьем курсе и начал искать истину. Ну и себя, конечно же! Я видел, что в этом мире можно хитро вывернуться и обрести настоящую силу. А будет сила-будут и деньги. Только вот время шло, а я все блуждал между фальшивых блестяшек. Нет, ребята из Магистрата делали деньги, как тот же Кучер — весьма неплохие, но это был обман чистой воды. А я так не хотел. Ну вот не видел я себя на месте той же Маркизы, сидящим в темной комнате с парой черепушек и свечей на столе и играющим с клиентом в угадайку. Все эти балаболы почему так удачно людей обманывают? Говорят общими фразами. Вы пришли ко мне, потому что у вас беда случилась. Конечно, епта! Было бы все хорошо, человек не пришел бы. Вижу, что у вас проблемы на личном плане. Конечно! У каждого человека они есть. И на личном, и на рабочем, и на творческом. Покажите мне хоть одного, у кого их нет! И вот на таких тупых, общих вопросах маг подкатывает к своей жертве. Предугадывает ее состояние, а потом берет в оборот. Психология. Жестокая и тупая. И вот несчастный облапошенный покупает обереги и амулеты заряженные великим магом в кавычках. Нет, я так не могу и не хочу. Не мое это. Я хочу настоящей магии! Настоящей силы! Живых денег! За дело. За труд. А не за обман. Да, такой вот я наивный романтик.

Я открыл дверь в общий коридор и столкнулся с Толиком. Наш сосед снова был пьян. На удивление, он быстро узнал меня, схватил за край бомбера и оттащил в сторону.

— Тебе пиздец, Саня, — пробормотал он угрожающим голосом.

— Проспись, синька, — я нахмурился, — я же тебя сейчас одним ударом вырублю.

— Да я не про тебя. Про бабу твою. Уйдет она. Весь день плачет там и шмотки собирает. Я видел. Не благодари. Есть пять рублей?

— Иди на хер, — я убрал его руку и подошел к своей двери. Наверное, алкаш прав. У Ольки снова сорвало крышечку. Как в прошлый раз. Полгода назад. Я достал ключи, открыл коричневую, обитую кожзамом, дверь и вошел в комнату. Ну да. Все как я и думал.

Возле входа стояло около пяти спортивных сумок, забитых шмотками, а их обладательница сидела на кровати и курила. Волосы взлохмачены, руки трясутся. На столике початая бутылка вина. Наверное, третья или пятая.

— Опять к своим магам ходил? — недовольно спросила девушка, не поднимая глаз.

— Угу. А это что за цирк? Снова на тебя нашло? — спросил я и стал снимать куртку.

— Я устала, Саш. Устала от такой жизни.

— От какой такой? — прямо спросил я, — что тебя не устраивает?

— Да все! Вообще все! Мы живем как бичи. В комнате! Ты не работаешь, а моей зарплаты кое-как хватает, чтобы не протянуть ноги. Ты мне уже второй год обещаешь, что мы разбогатеем, но нет. Это все ложь.

— Успокойся, — попросил я и достал свои сигареты, — что на тебя опять нашло? Что? Нормально же жили.

— Я больше не хочу так, — всхлипнула девушка, — мне уже двадцать семь лет, Саша. Понимаешь? Мне скоро рожать надо. А я не хочу так.

— Кому рожать? Куда? Где? Зачем? Что ты, блядь, несешь? — я тяжело вздохнул. Опять это кино-говно. Опять какие-то пьяные фантазии о будущем и детях. О каком-то бабском фертильном возрасте.

— Врачи сознательно обманывают девушек, чтобы они раньше рожали, — сказал я, — государству нужна статистика. Нужно избежать демографической ямы. Понимаешь? Поэтому все гинекологи пиздят одно и то же. Рожайте в двадцать! Потом поздно будет. Чушь все это. Ты можешь спокойно родить хоть в сорок. Один хрен сейчас всем кесарево делают. Вы уже давно сами родить не можете. Чуть что не так, сразу под нож.

— А-а-а! — Олька завыла белугой, — я ухожу от тебя. Ты чудовище, Саша!

— Ну-ну, — буркнул я, — и далеко ты собралась?

— Я уеду с Никитой в Норильск.

— С Никитой? — я наморщил лоб, — это тот очкарик, учитель биологии, да? Вы с ним еще с педа знакомы? Он за тобой приударял, да? Я помню, ты рассказывала.

— Нам там дадут квартиру и зарплаты выше! Учителя там нужны.

— А знаешь почему? — строго спросил я, — потому что Норильск — это дыра. Это зона экологического бедствия. Это город, в котором лето — это два месяца, а потом полярная ночь. Надо быть окончательно ебанутым, чтобы бросить Питер и поехать в Норильск. Да вся твоя хваленая высокая зарплата будет уходить на овощи, которые там стоят в десять раз больше. Это пиздец, Оля. Полный пиздец. Ты бы хоть слушала, что несешь.