Раздался стук в дверь.

– Войти можно? – раздалось в коридоре.

Может, в обществе приживётся, подумала Оля, заметив раздражение в голосе юноши.

– Да, входите, – отозвалась учительница.

Он вошёл, высоко подняв голову, и даже не взглянул на своих новых одноклассников, что уже вовсю начали перешёптываться.

– Неплохо, довольно неплохо…

– У-у-у…

– Я за то, что месяц точно продержится.

– Мне кажется, что год.

– Да вы посмотрите на него, Сорокина такого через две недели за шиворот выбросит! Дольше месяца не протянет.

Возгласы заинтересованных ребят раздавались со всего класса, поэтому никто и не заметил писклявого «Ой!» от Оливии.

Вошедший был красив какой-то странной дикостью и уродлив одновременно. Лицо похоже на анимешное, но зелёные глаза излучали лютую злость, что портила приятный вид. Юноша провёл рукой по чёрным, как смоль, волосам, ещё больше растрепав их, в каждом движении новенького сквозила хищная грация, которую по достоинству могли оценить лишь некоторые из класса. В любой другой ситуации Оливия подумала бы, откуда он такой взялся, но не сейчас.

– Знакомьтесь, Феликс Воронин – наш новый ученик! – пропела Мария Николаевна, прежде чем он успел пройти. – Садись, дорогой.

Слово «дорогой» явно удивило новенького, но тот, как показалось Оле, едва сдерживал самообладание, чтобы ещё заметить такую мелочь. А вот Олечку он заметил… И, засмотревшись на неё, споткнулся о рюкзак Кая, после чего послышались смешки от девчонок, а Оливия захотела провалиться под землю.

Мне конец, подумала бедняга, ведь лицо с ещё свежей раной над левой бровью не предвещало ничего хорошего.

Былой азарт от покупки букета вмиг прошёл.

Но нет. Парень просто бросил на пол свой рюкзак, достал самую обычную мятую зелёную тетрадь и простой карандаш, а потом сел рядом с Оливией, теперь даже не глянув на неё.

Слегка дрожащими руками Оля открыла свою тетрадку с милыми котиками на обложке, достала цветные ручки, чтобы порисовать, пока Мария Николаевна рассказывала про новое расписание. Учительница не забыла уточнить, что за плохое поведение можно вылететь из школы и многозначно посмотрела на Даню и Дениса Нота, который сидел за последней, четвёртой, партой около окна.

Когда Оля начала обводить с внутренней стороны обложки котиков и подрисовывать им чёрные блестящие очки и наушники с плеерами, с левой стороны раздалось: «Тс-с-с-с!». Стараясь не смотреть на Феликса, который тоже услышал, Златова посмотрела на третью парту перед учительский столом. Алёна протягивала ей сложенную вчетверо бумажку в то время, как Никита позади неё поднял руку, согнув в локте, показывая, что это от него.

Оливия взяла записку и развернула так, что Феликсу было не видно, что там написано.

У нас проблемы. Встретимся у кабинета Сорокиной, когда все разойдутся.

Если я надеялась, что хоть один единственный день они не влезут ни в какие неприятности, то сильно ошибалась, отчаянно подумала Оливия, разрывая бумажку на кучу белых хлопьев, которые потом смахнула на пол.

***

– Что случилось? – спросила Оливия у ребят, сидящих на белых кожаных диванах напротив окна, когда подошла к светлой двери директрисы на третьем этаже.

– Ща, Элиз подойдёт, – оторвавшись от созерцания голубей на проводах, протянул Даниил.

Оля постояла немного и села на подоконник, скрестив ноги по-турецки, а рюкзак положила рядом.

– А она вообще где? – недовольно спросила Алёна, переводя взгляд с одного друга на другого.

– Мисс Пелтье хавает в столовке, – усмехнулся Никита.

Оливия только хотела спросить, когда она там успела оказаться, если классный час недавно закончился, но с вопросом её опередили.

– А вы что здесь делаете??? – измученно прокудахтала Наталья Фёдоровна, вышедшая из своего кабинета. – Что вы в первый день смогли натворить?!

– Успокойтесь, мы не к Вам, – подняв руки в примирительном жесте, сказал Куницин.

– Оля, встань с подоконника, через час придёт проверка, если хоть кто-нибудь из вас появится на территории школы в это время… Нота с Мишиной я уже предупредила, встретите Зёмина, скажите ему.

– Мы с врагами не общаемся, – пробубнил Никита. – А Славка из школы сразу после часа срулил.

– Ладно, надеюсь, ближайшие пару недель не свидимся, – окинув всех сердитым взглядом, бросила Сорокина.

– Зря Вы нас недооцениваете! – крикнул ей вслед Зверев, когда директриса скрылась за поворотом. – До завтра!

– Живо в мой кабинет!

Женщина с тёмным пучком на голове вернулась, её недобро заблестевшие голубые глаза явно говорили о том, что она не торопится и готова пообщаться ближайший час.

– Наталья Фёдоровна, – из соседнего коридора вынырнула милая девушка со светлыми, изрядно выгоревшими на солнце, волосами до плеч, – Вас там ищут.

– Кто? – буркнула директриса, даже не взглянув на пришедшую.

– Не знаю, но вахтёрша с ними очень вежлива, – промолвила девушка, невинно хлопая серыми глазами.

– Она и с вами всегда вежлива! Идите отсюда, – огрызнулась Сорокина и побежала.

– Ты подслушивала? – спросил Никита, улыбаясь.

– Конечно, —ухмыльнулась Элиз и, подойдя, чмокнула его в щёку.

Златова хотела закатить глаза, но воздержалась. Элиз с самодовольной улыбкой отстранилась и глянула на Олю, которая тут же перевела взгляд на Дезёт.

– Ну что? Какие проблемы-то? – Алёна явно уже хотела уйти.

– У нас их две, – начал Даня. – С какой желаете начать?

– С катастрофической, – ответила Оля, вздохнув. Это будет долго.

Обычно их проблемы делились на «Не беда, прорвёмся», «Нам конец», «Катастрофическая» и «Ужасно катастрофическая», которая случалась, когда все пятеро одновременно забывали дома бутерброды, а в столовой не было булочек.

– Мирный договор нарушен.

– С кем? – Алёна испуганно посмотрела на Даню.

Дамочка, чего Вы так боитесь? – подумала Оливия, хотя почувствовала, как сердце пропустило удар.

– А кого ты больше всего боишься? – оскалился Никита.

Ха, гении мыслят одинаково. Златова ухмыльнулась про себя и решила пока что не вмешиваться в разговор – кто-нибудь, да задаст нужные вопросы.

– Лучше не пугай. Говорите конкретней! – чуть ли не взмолилась Алёна Дезёт.

Куда ты так торопишься? – мысленно поинтересовалась Оля и вспомнила о том, что с утра ничего не поела. – Блин. Вот чёрт! Теперь блинов хочется. Может, закончите молчать, а?