Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Триффан улыбнулся:
— Когда Босвелл впервые сказал мне, что когда-нибудь Крот Камня придет к нам, я думал, что он придет зрелым, взрослым, готовым вести нас за собой. Однако...
Они посмотрели туда, где Бичен, казавшийся таким юным в мягком свете мая, подошел к дереву, пощупал кору, взглянул на сук, понюхал какие-то листья и залез на корень, чтобы полюбоваться сверху на пятнистую тень на траве.
Триффан продолжил:
— Однако он явился новорожденным младенцем, и нам пришлось заботиться о нем. Каждый из нас в Данктоне должен дать ему что может, постараться научить всему, что знает сам, и, что бы он ни спросил, на это нужно отвечать правду. Когда кроты боятся отвечать на вопросы, это означает, что они боятся чего-то в себе и не верят в заветы Камня. Ответь на его вопросы, Мэйуид, и скажи остальным в Данктоне, чтобы тоже отвечали. Потому что скоро мы покинем родную нору и я отведу его в Болотный Край. Там, когда настанет Середина Лета, я научу его письму, как в ту далекую Середину Лета в Хэрроудауне учил тебя. Не бойся, Мэйуид. Здесь он среди добрых кротов, тех, что оказались тут по воле Камня. А мы его защитники и опекуны, и, пока он не готов учить нас и вести за собой, мы должны стать его учителями.
Триффан с Мэйуидом еще немного понаблюдали за Биченом, пока, возможно заметив их молчание, он не подбежал к ним. В его глазах отражалась красота леса.
— Он учит меня находить путь,— сказал Бичен Триффану, подходя к Мэйуиду.
— Значит, тебе достался лучший учитель в кротовьем мире, — ответил Триффан. — А теперь пошли, твоя мать хочет поговорить с тобой.
Когда они ушли, Мэйуид посмотрел им вслед. В его глазах по-прежнему была тревога. Он посмотрел на еще неокрепшие лапы Бичена, но потом взгляд его упал на Триффана и уже не отрывался.
— Я буду помогать тебе, сколько понадобится,— прошептал путепроходец. — Крот Мэйуид любит Триффана, и то, что великий Спиндл начал в Аффингтоне, этот крот завершит. Кто знает, какие пути лежат впереди, но, пока ты озабочен воспитанием Крота Камня, я буду заботиться о тебе! Теперь ты уже не молод, мой господин, твоя шерстка поседела и топорщится, но Мэйуид видит впереди путь для тебя. Может быть, этот путь нелегко найти, но смиренный Мэйуид поможет тебе.
Потом, когда кроты остановились у входа в тоннель, Бичен обернулся и взглянул сквозь лес туда, откуда на них смотрел Мэйуид. Увидев его, Крот Камня приподнял лапу и на какое-то мгновение замер, и Мэйуид уловил выражение его глаз: это был взгляд любви, беззаветной и сильной, и кроту нелегко было вынести этот взгляд не дрогнув. А в поднятой лапе словно что-то светилось, и Мэйуид понял, что Бичен благословил его и что кротовьему миру будет указан путь, если только мир сумеет увидеть и услышать. Это время грядет, а пока у жителей осажденного Данктона есть задача: научить этого молодого крота всему, что знают сами, — великая и добрая задача.
❦
С началом июня все заметили, что Бичен сделался замкнутым, с ним стало трудно разговаривать, он задавал вопросы и не слушал ответов, то замолкал на полуслове, то вдруг взрывался. Если бы у Бичена были друзья-ровесники, возможно, он поделился бы с ними тем, что его мучило.
К тому же Бичен повадился забредать далеко, никому ничего не говоря. Иногда его замечали у Истсайда или близ Болотного Края, но он не пытался приблизиться к Камню или выйти на небезопасные Луга и всегда возвращался к Фиверфью отдохнуть и поесть, однако она понимала, что время, которое он проводит с ней, уже подходит к концу.
— Мне страшно, когда он ходит один неизвестно где, — говорила Фиверфью Триффану.
— Нам всем страшно, любовь моя, но я боюсь не безвестных данктонских призраков, а темной силы — грайков. Я знаю обычаи Верна. Даже если, по словам Мэйуида и Сликит, Рун умер, его место заняла Хенбейн — Госпожа Слова! Она проклянет своего отца за то, что тот не убил Босвелла, когда мог. Теперь пришел сын Босвелла, и грайки, конечно, догадываются об этом и не успокоятся, пока не схватят его. Скоро настанет день, когда они поймут, что он в Данктонском Лесу, и ему придется бежать отсюда. Сейчас Бичену нужно многому научиться, и мы поможем ему — это наш долг. Я отведу его в Болотный Край, милая, и там обучу письму, насколько сам умею, а потом другие данктонцы — те, что так долго и терпеливо ждали его прихода и не мешали ему, хотя им не терпелось увидеть Крота Камня, — расскажут ему, что знают. Все это пригодится Бичену на его пути в кротовий мир со словом Камня для кротов.
— Он мой сын, — тихо сказала Фиверфью.
Мысли о назначении Бичена и Камне все больше беспокоили ее. Она, родившая Крота Камня, не хотела отпускать его от себя. И пока июньское солнце разгоралось все ярче, Фиверфью тревожили предчувствия.
❦
Нынешние историки, изучающие то время, выискивают признаки того, чем Бичену предстояло стать, в немногих отрывочных историях, которые рассказывали о нем после. Некоторые говорили, что он с детства обладал целительной силой и уже к концу мая исцелял кротов, другие — что он отправился в Болотный Край и пророчествовал там.
Но это не так. Сам Триффан в своих записях, проливающих свет на этот вопрос, сообщает, что до знаменательного дня в середине июня Бичен был обычным кротенком, а потом подростком и почти ничем не отличался от любого другого — разве что какой-то особой грацией и смышленостью крота, которому не нужно ничего повторять дважды.
В дни, предшествовавшие прикосновению Бичена к Камню, словно осознав, что детство наконец осталось позади, он плохо спал, его мучили кошмары, но последнюю ночь молодой крот спал спокойно.
Наконец настал рассвет, позвавший Триффана и Фиверфью в лес. Пока они чистили шерстку и ели, весь кротовий мир словно внезапно проснулся навстречу этому дню красоты — новому дню, когда кроты могли наконец взяться за исполнение своей задачи. Все чувствовали, что теперь, когда ночи мрака остались позади, кроты стали ближе друг к другу и к грядущему дню радости.
— К ясному дню вроде нынешнего, — тихо проговорил Триффан, оглядывая лес, который так любил,—
