ночную тишину пронзил предсмертный истошный крик кучера. Девушки, сидящие в карете, замерли в ужасе. Селеста закрыла ладонью рот, чтобы не вскрикнуть, побледнела и затряслась. Мадлен, вцепившись руками в сиденье, подняла на перепуганную фрейлину расширившиеся от страха глаза.

– Разбойники, – одними губами прошептала девушка, знавшая, что в этих лесах нередко пропадали местные крестьяне и нерасторопные торговцы.

У кареты стало шумно. Послышались чужие голоса и нетерпеливые тяжёлые шаги. Кто-то приближался. Девушки не шевелились, почти не дыша, с нескрываемым ужасом поглядывая на дверь. Ещё миг – и дверца кареты резко распахнулась. На фрейлину и её спутницу уставилась пара чёрных прищуренных глаз.

– О, да мы, братцы, просчитались. Нет здесь ни купцов, ни ростовщиков. Нам сегодня попалось сокровище поценнее, – брызжа слюной, с гадким смешком выплюнул бородатый неухоженный лиходей, – Ну-ка, птички, вылетайте из клетки!

С этими словами разбойник бесцеремонно схватил за руку Селесту и рванул на себя.

– Нет, пожалуйста, пустите, – едва дыша, больше прошептала, чем вскрикнула фрейлина.

– Выходи, красавица, будем знакомиться, – вытаскивая фрейлину из кареты, рассмеялся разбойник.

Не успела Мадлен опомниться, как грязные огромные руки схватили и её. В отличие от фрейлины, мадемуазель Бланкар нашла в себе силы сопротивляться. Вывернувшись, девушка попыталась ногой оттолкнуть от себя нападавшего. Ей даже удалось пнуть его в грудь, но этого оказалось недостаточно. Громко и грязно выругавшись, разбойник всем своим весом навалился на хрупкую Мадлен и выволок её из кареты.

Упав на холодную землю, трепещущие от страха девушки жались друг к другу, со всех сторон обступаемые разбойничьей бандой.

Главарь лиходеев, тот, что вытащил их из кареты, шагнул вперед и навис над бедняжками.

– А мы-то каретку вашу еще днём заприметили. Богатая, большая, сразу видно: знатные господа путешествовать изволят. С умом все рассчитали, поняли, что назад путь держать будете этой же дорогой. Не прогадали.

– Пусто. Золота нет, одни тряпки бабские, – крикнул кто-то из банды, закончив обыскивать карету.

Главарь недовольно хмыкнул.

– Жаль…

– Зря дерево тащили, столько времени на него убили, а выручки никакой, – злобно прошипел невысокий разбойник, чьё лицо было покрыто язвами.

– Не ворчи, не видишь, какое мы сокровище добыли, – усмехнулся главарь, не спуская с девушек бесстыжих тёмных глаз. – Давно ли вы такую красоту видали? Эти птички, пожалуй, лучше сундука с золотом будут.

Гадко усмехнувшись, разбойник грязной шершавой ладонью схватил Селесту за подбородок, приподнимая голову. Девушка, не помня себя от страха, не издала ни звука и зажмурилась.

– Не трогайте нас, – найдя в себе силы, произнесла Мадлен, – родители этой девушки очень богаты, они заплатят вам любую сумму за жизнь своей дочери.

На время оставив Селесту в покое, разбойник повернулся к Мадлен:

– А за тебя, значит выкупа не будет? То-то я смотрю, на тебе платье попроще, служанка? Но, ничего красотой-то тебя природа не обделила. А насчёт золота мы не волнуемся. День-другой – и по этому тракту проедет очередной глупец. А вот юные девы, путешествующие в полном одиночестве, для этих мест редкость. Так что будем считать, что нам повезло. Что золото? Всего лишь блестящая безделица, а тут у нас птички, что согреют и приласкают, ведь так?

Обе девушки молчали: Селеста от страха, Мадлен от отвращения. Недовольный отсутствием ответа, главарь присел напротив пленниц и достал из-за пояса нож.

– Так ведь? – злее и жёстче повторил он, кончиком ножа угрожая провести по щеке Селесты. Фрейлина, не выдержав, горько зарыдала. – Ладно, братцы, эта слишком хилая, того и гляди чувств лишится, я этого не люблю, – сморщив физиономию, выплюнул бандит, поворачиваясь к Мадлен. – Эту возьму, она побойчее будет.

Выпрямившись, разбойник одним резким движением дёрнул девушку на себя, поднимая с земли.

– Пойдём, птичка, познакомимся поближе, – мерзко расхохотавшись, бандит потащил Мадлен в лесную чащу. Последним, что увидела мадемуазель Бланкар, были заплаканные, полные ужаса и отчаяния голубые глаза Селесты.

Не церемонясь, разбойник поволок Мадлен через кустарники подальше от кареты. Сопротивляясь, девушка хваталась руками за ветви, пыталась ударить, укусить схватившую её руку. Но всё было тщетно.

– Какая юркая, шустрая птичка, – довольно скалился разбойник. – Упорхнуть от меня решила, не выйдет!

Добравшись до места, откуда уже не были слышны голоса остальной банды, лиходей с силой швырнул девушку на землю. Больно ударившись о редкие камни, мадемуазель Бланкар попыталась отползти в сторону, но была грубо возвращена обратно.

– Куда собралась, птичка? Ну-ка, иди сюда, – грубо схватив Мадлен за показавшуюся из-под платья лодыжку, разбойник подтянул её к себе. Словно хищник, прижимавший к земле беспомощную лань, бандит навис над девушкой. Его почерневшие от грязи и старых ран руки потянулись к лифу её платья.

– Нет, прочь, прочь! – в отчаянии кричала Мадлен.

– Ну уж нет, птичка. Раз попалась, не пущу. Снимай платье!

Под тошнотворный смех разбойника, от которого несло гнилью и кислым вином, Мадлен дёрнулась в сторону. Бандит, чьи глаза уже заволокла пелена похоти, не обратил на это внимания, разделываясь с тканью девичьего платья. Это стало его ошибкой. Оцарапав ладонь, Мадлен мёртвой хваткой вцепилась в попавшийся под руку камень. Замахнуться она не могла, и поэтому настолько сильно, насколько позволяло её положение, ударила бандита камнем по голове. Зарычав, он на миг отшатнулся от девушки. Но через пару секунд Мадлен уже прожигали злые, полные ненависти глаза.

– Сейчас ты поплатишься, тварь! – брызжа слюной, зашипел разбойник, потирая ушибленную голову.

Он бросился вперёд. Не поднимаясь на ноги, Мадлен, подгоняемая оглушающим биением собственного сердца, поползла в темноту. Через короткое мгновение руки разбойника должны были сомкнуться вокруг её ноги, но этого не произошло. Рванувшись вперёд, девушка потеряла опору и, сдирая кожу, полетела в глубокий, незаметный в ночной темноте овраг. Больно ударившись о поваленное дерево, Мадлен поднялась и обернулась в поисках разбойника. «Не может такого случиться, что его остановит какой-то овраг». Озираясь по сторонам, словно загнанный в угол зверёк, девушка вглядывалась во мрак ночи. Но нападавшего она больше не видела. Подняв голову туда, где, как ей казалось, должен был стоять разбойник, Мадлен услышала сдавленный хрип. Девушка замерла, боясь пошевелиться. Булькающий, пугающий звук разносился по лесу ещё несколько минут и, завершившись пробирающим до костей жутким стоном, затих. Мадлен, прижавшись к земле, почти не дышала. Где-то на склоне хрустнула сухая ветка, и всего на пару секунд девушка заметила высокий тёмный силуэт, заглянувший в овраг. Его скрывал чёрный балахон, не позволяя девушке рассмотреть ни лица, ни фигуры. Мадлен поняла лишь одно: тот, кто безмолвно всматривался в неё, не был разбойником. Силуэт отпрянул и больше не появлялся. Выждав время, Мадлен наконец уговорила себя подняться на ноги. Подскальзываясь на влажной