Но не будем больше о войне с ее ужасами. Поговорим о далеких от войны вещах – об изящных искусствах, например. Конкретнее – о балете. В Большой Истории случаются порой самые причудливые переплетения бесконечно далеких друг от друга, казалось бы, тем. Именно так переплелись российский балет и российская коррупция… Балет в данной связке представляла, уточняю, одна-единственная балерина, но какая…

Давайте по порядку. Так уж исторически сложилось, что петербургский Императорский балет был форменным гаремом для тех членов Дома Романовых, кто высокой моралью не отличался. Даже звезда номер один русского балета с мировым именем Анна Павлова состояла еще и любовницей Великого князя Бориса Владимировича – что уж говорить о менее знаменитых и получавших гораздо меньшее жалованье? Иные романы затягивались надолго, так что возникали сущие «вторые семьи», порой с четырьмя-пятью побочными великокняжескими детьми.

В общем, весной 1890 года на торжественном обеде в честь очередной премьеры Александр III познакомил наследника с восемнадцатилетней балериной Матильдой Кшесинской. Есть у меня подозрения, что император (сам, кстати, образцовый семьянин и верный муж) действовал по тому же принципу, по какому в богатых семьях, где подрастал сыночек, у которого уже начинали пробиваться усы, нанимали смазливых сговорчивых горничных: чтобы чадушко по борделям не шлялось и какую-нибудь дурную болезнь не подцепило…

Как бы там ни было, меж наследником и юной балериной начался пылкий роман. По какому-то совпадению Матильда вскоре стала получать в Мариинском театре, где служила, главные роли. Впрочем, справедливости ради непременно нужно отметить, что она была вовсе не бездарью, а талантливой танцовщицей, вполне заслуженно ставшей впоследствии одной из звезд русского балета. Ее хвалил, когда она только начинала, сам П. И. Чайковский.

Вот только балетные таланты у этой особы сочетались с полным отсутствием морали и прямо-таки хищной деловой хваткой.

Где тут коррупция?

А вот… Роман Кшесинской с Николаем продолжался четыре года – до его женитьбы. В одном Николаю следует отдать должное: как и его отец, немало покуролесив до свадьбы, Николай жене не изменял ни единого раза. Чисто по-человечески внушает уважение.

Однако есть и другие аспекты… В 1895 году Матильда купила за городом, в Стрельне, настоящий двухэтажный дворец, сделала там капитальный ремонт, даже поставила собственную мини-электростанцию, о чем не без гордости говаривала: «Многие мне завидовали, так как даже в императорском дворце не было электричества».

Откуда дровишки? Собственного состояния у Матильды не было (ее отец и мать всю жизнь танцевали в балете на вторых ролях). Ее жалованье в тот год составляло 5 тысяч рублей (и даже на пике карьеры – только восемь). Меж тем расходы на Стрельну составили многие десятки тысяч рублей. Объяснение тут может быть одно-единственное, другого просто нет: деньги, несомненно, пришли от Николая, причем наверняка казенные (в свое время Александр III урезал годовое содержание великих князей до относительно скромных сумм – 200 тысяч рублей. По меркам высшего света и его тратам – семечки…).

Оставленная Николаем, Матильда пустила в ход поминавшуюся деловую хватку. Дворец в Стрельне, если называть вещи своими именами, превратился в бордель, можно так сказать, шестизвездочный. Воспоминания балерины, современницы событий: «О ее доме в Стрельне ходили легенды. Сколько юных танцовщиц, начинающих дебютанток прошли через этот дворец! Балерин собирали в огромном зале. Гасли свечи, в темноте открывались двери, и толпа молодых великих князей радостными жеребцами врывалась в комнату – это называлось „Похищение сабинянок“. „Живые картины“ продолжались до утра в бесконечных комнатах, где уединялись похитители и похищенные».

Однако Матильда была слишком умна и деловита, чтобы ограничиться ролью бордель-мадам при высочайшем семействе. Дворец на Стрельне стал своеобразным штабом, где всевозможные дельцы и воротилы через иных великих князей проворачивали крупные дела вроде выгодных концессий. Там обращались миллионы – и Матильда не могла не иметь со всего этого свой процент. Что ей позволяло вдобавок ко всему на свой день рождения накрывать стол на тысячу персон.

Был и еще один крайне лакомый источник дохода. Матильда стала любовницей одновременно двух великих князей – Сергея Михайловича и Андрея Владимировича. Что, как легко догадаться, стало еще одним нешуточным источником дохода. Судя по тому, что о ней известно, обоих Матильда доила качественно – и денежки текли не только казенные, но и коррупционные (о последних будет подробно рассказано далее, в главе о военной коррупции). Родив сына, оборотистая дамочка сообщила каждому из любовников, что ребенок – именно от него. Что, без сомнения, повлекло новые недешевые подарки (неизвестно, как там обстояло с Андреем Владимировичем, а вот Сергей Михайлович до конца жизни был в нее влюблен по-настоящему, настолько, что стоически переносил наличие третьего угла в треугольнике, то бишь Владимирыча, о коем прекрасно знал).

В 1907 году Кшесинская построила в Петербурге настоящий дворец – тот самый, который вскоре после Февраля без особых церемоний забрали под свою штаб-квартиру большевики (в то время еще не занявшие Смольный). Наивная Матильда попыталась через суд выселить этаких «сквоттеров», но у суда не было ни пулеметов, ни хорошо вооруженных отрядов, а у большевиков и то и другое имелось в немалом количестве.

В 1912 году наша героиня за приличные деньги купила виллу на юге Франции, на Лазурном берегу (эти места уже тогда считались гламурным курортом, где отдыхали и селились элита и богатеи со всей Европы). Двухэтажная вилла показалась ей слишком скромной, и она построила рядом настоящий дворец, а старое здание предназначила для гостей и прислуги.

Кроме немалых денег (самого неправедного происхождения, как мы убедимся позже), сожительство с великими князьями приносило и, так сказать, житейскую пользу. Кроме прочих постов, Сергей Михайлович еще и заведовал всеми Императорскими театрами. Так что фактически директором Мариинского театра (начихав на наличие официального) стала Матильда. Один характерный пример: в 1901 году она категорически разошлась во мнениях с директором, в каком именно костюме ей танцевать: Матильда настаивала на одном фасоне, директор – на другом. Спорить долго наша героиня не стала – села в экипаж и покатила к Николаю II. Очень скоро директор был отправлен в отставку – между прочим, князь Волконский, Рюрикович по линии рязанских князей. Его преемник В. Теляковский печальный опыт предшественника учел и перед Матильдой ходил на задних лапках, доверяя свои печали лишь дневнику: «Матильда Кшесинская, не служа уже в труппе, продолжает не только распоряжаться в балете, но и нагоняет страх на начальствующих лиц вроде балетмейстера и главного режиссера. Какой же может быть порядок в подобной труппе и что это за яд – сожительство артисток с великими князьями!»

Через несколько лет рвется вовсе уж вопль измученной души: «Неужели это театр, неужели это искусство и неужели я этим руковожу? Все довольны, все рады и прославляют необыкновенную технически сильную, нравственно нахальную и циничную, наглую балерину, живущую одновременно с двумя великими князьями и не только этого не скрывающую, а, напротив, вплетающую и это искусство в свой вонючий, циничный венок людской падали и разврата».