«С 1862 г., — писал Н. К. Чупин, — число жителей в Богословском заводе и в селении Турьинских рудников довольно уменьшилось. Было много там мастеровых, взятых из рекрут, либо мастеровых, переселенных из других округов за различные проступки. Кроме того, так как главное управление Уральских заводов имело право перевести каждого мастерового из одного округа в другой, по усмотрению своему, то и переводилось на Богословские заводы немало людей, не уличенных ни в чем предосудительном, но казавшихся ближайшим своим командирам почему-либо неблагонадежными или подозрительными. Такой перевод юридически не считался наказанием, но тем не менее переселяемые смотрели на него, как на ссылку. Понятно, что большая часть этих людей поспешила, при первой возможности, переселиться на родину из края пустынного, бездорожного, с суровым климатом, тяжелым для здоровья (особенно не местному уроженцу), из мест, где земля неплодородна, где нет даже хороших лугов, где хлеб и все почти предметы первой необходимости дороги, где, помимо заводской работы, почти не на что производительно употребить свое время… Говорят, впрочем, что некоторые из выселявшихся на места родины жителей, не найдя и там молочных рек с кисельными берегами, вернулись обратно на Богословские заводы, растратив только передвижениями свое хозяйство»[31].

В корреспонденции А. Орловой из Богословского округа, помещенной в «Пермских губернских ведомостях», говорится о том же. В заметке подчеркивается резкое сокращение населения: «Народонаселение Богословского округа, увеличивавшееся присылкою рекрут, обращаемых в мастеровые и переведенных с других заводов за поступки, нынче вдруг уменьшилось значительно: заводы и многолюдные Турьинские рудники опустели»[32].

«Освобождение» крестьян сопровождалось неслыханной пауперизацией населения. Выразительную картину обнищания в Богословском округе нарисовал академик В. П. Безобразов, обследовавший уральскую промышленность в связи с возникшим вопросом о продаже казенных заводов частным владельцам[33]. «Всеобщее бедственное положение горнозаводского населения после освобождения, — писал он, — и сокращения спроса на рабочие руки со стороны казенных заводов достигло крайней своей степени в Богословском округе; во время моего там пребывания ко мне приходили толпы людей (дряхлых женщин и детей, из которых преимущественно состоит народонаселение, не имевшее средств к выселению) уже не для заявления своих прав на даровой и богадельный провиант, а просто с просьбами о подаянии им милостыни»[34].

Вот и другое свидетельство о тяжелом положении, в котором находились земляки Попова в 1860-х годах. «Много у нас горя и нужд, — писала А. Орлова в цитированной корреспонденции из Богословского округа, — на красный товар (ткани. — М. Р.) нет расходу, одна виноторговля процветает; много домов с этой магнитной вывеской, куда торопится молодой парень-бобыль в красной рубашке с гармонией в руке, окруженный товарищами, пропивать свое жалованье; туда же плетется, покачиваясь, и отец семейства в худом зипуне запить свое горе, чтобы не видеть слез и не слышать упреков жены. Он хочет прийти в полное бессознание настоящего и будущего, денег у него нет, но он утащил платье или шаль жены и надеется заложить его. На другой день босые и оборванные его ребятишки сбирают милостыню и особенно внушают к себе сострадание в холод и ненастье»[35].

Голод и нищета, сводившие безвременно в могилу людей в цветущем возрасте, породили огромное количество беспризорных детей. Их оказалось так много, что в 1868 году в Турьинских рудниках местным властям пришлось открыть детский приют, в котором их обучали ремеслам и грамоте[36]. В этом деле принимал активное участие и отец Попова, который, судя по известным нам данным, не оставался глухим к прогрессивным идеям, охватившим всю Россию.

Александр Степанович Попов родился 4 (16) марта 1859 года в селении Турьинские рудники, получившем название от реки Турьи, притока Сосьвы, на берегу которой в середине XVIII века была найдена медная руда. Это и побудило М. Походяшина построить медеплавильный завод, сооруженный в 12 километрах от рудных месторождений.

Уральские историки-исследователи обнаружили и опубликовали немало материалов, характеризующих среду, в которой выросли видные деятели науки и культуры. Благодаря этим изысканиям обогатились и сведения о семье будущего изобретателя радио. В Государственном архиве Свердловской области (ГАСО) сохранился ряд документов, содержащих известия о родителях и других родственниках Попова[37]. Из этих материалов видно, что его отец Стефан Петрович Попов (1827–1897), родом из села Сылвинского Кунгурского уезда Пермской губернии, сын священника, в конце 1846 года окончил Пермскую семинарию и получил приход в Оханском уезде, где прожил до 1855 года. В этом году он был назначен настоятелем Максимовской церкви Турьинских рудников, построенной за год до того. Клировые ведомости о церквях по 4-му благочинному округу Верхотурского уезда за 1880 год[38] содержат не только данные о С. П. Попове как «священноцерковнослужителе». Здесь имеются сведения, характеризующие ту атмосферу, в которой рос будущий ученый. Невольно приходят на память детские годы его знаменитого земляка, уроженца того же Верхотурского уезда, Д. Н. Мамина-Сибиряка[39], отец которого, священник Висим-Шайтанского завода, «вел без помощи учителя в течение восьми лет совершенно безвозмездно» обучение заводских детей[40].