– По-моему, они выжали из нас максимум информации и взяли все возможные образцы. Заметили, как кардинально изменилось их отношение к нам в последнее время? – Резников озвучил то же самое, о чем догадалась сама, но думать боялась.

Мне осталось только горько добавить:

– Да, недолго они в космических спасателей играли. Быстро им благодушие и расположение изменили.

– На последнем осмотре меня назвали странно – дубликат ранта, – задумчиво отозвался Хойт.

Резников напрягся и сел прямо.

– Вы видели данные, которые они скрупулезно изучают? Благодаря нам. – Мы с Хойтом кивнули, и помощник командора продолжил: – Так вот, дотошные акулы сравнивают наши показатели с приведенными в соседней колонке, подписанной «рант». И разница между нами, как показывает та длинная-предлинная табличка, – очень небольшая.

– Ты хочешь сказать, земляне практически идентичны каким-то рантам? – заинтересовался Хойт.

– Ну не идентичны, различия есть, но минимальные. Вероятно, мы вполне совместимы. И главное, можем дышать одним воздухом и жить в одной среде!

Внезапно мне в голову пришла идея:

– Друзья, а может, ранты живут на той планете? Рядом с которой мы висим? Может голубые акулы открыли новый мир, новый вид, может, даже нас вначале приняли за рантов? Поэтому осторожничали первое время. А теперь выяснили, что мы чужаки из дальних далей, вот и не считают нужным быть с нами вежливыми, а в перспективе – гуманными?

Мы обменялись задумчивыми, озабоченными взглядами.

– Может быть, может быть, – кивнул Резников. – В любом случае я недавно прогуливался в шестой зоне…

– Нам показывали, знаем где, – поторопили мы с Хойтом.

– Так вот, там расположен один из четырех эвакуационных отсеков со спасательными капсулами. Они выглядят необычно, конечно, но если будет хоть пять минут, чтобы разобраться, думаю, я смогу их вскрыть…

У меня ноги ослабели. Я опустилась на край кровати, положила руки на колени и тоскливо посмотрела на Дмитрия:

– Ты хочешь… ты думаешь, нам придется…

– Тай, это очевидно даже такому завзятому оптимисту, как я, – печально усмехнулся Хойт. – Эх, жестока с нами судьба. То бросает в объятия смерти, то снова дарит жизнь, а потом вновь пускает по лезвию ножа.

– Да ты романтик, я смотрю, – весело улыбнулся Резников, сняв напряжение в каюте.

И тем не менее я тяжело вздохнула:

– Кажется, я слишком привыкла к смерти: постоянно кто-то рядом со мной умирает.

Хойт пересел ближе ко мне, неожиданно обнял за плечи и по-дружески тепло посоветовал:

– Детка, ты просто прими как данность: тела – смертны, а душа – вечна. Поэтому, пока есть возможность, борись за жизнь бренного тела и береги бессмертную душу.

Дмитрий добавил:

– Не трать и так короткое время, оплакивая погибших, все равно придет срок, когда мы встретимся где-нибудь…

– Когда-нибудь, – усмехнулся Хойт.

Помощник командора решительно заявил:

– В общем, если из нас троих кто-то не выживет, всякое бывает, совершенно серьезно предупреждаю: я категорически против, чтобы меня оплакивали! Вспомните при случае добрым словом – и достаточно.

– Братцы, если выживу, оторвусь по полной, – пообещал Хойт с прежним задором. – Ни в чем себе не буду отказывать. Есть – от пуза, спать – всласть, любить – от всего сердца. За всех!

И протянул нам руку. Мы поняли его сразу и, положив свои ладони сверху его, кивнули. Дали молчаливое обещание: кто выживет, тот будет жить за остальных.

– Когда собираемся уйти не прощаясь? – вернулся к насущной теме Хойт, посмотрев на нашего командира.

– Надо собрать еще провизии, воды. Может быть, медикаменты…

– Мне вернули аптечку, – похвалилась я. – Пробы взяли, и все. Правда, там ничего особенного, так, первую помощь оказать.

– Хорошо, что одежду оставили, – Хойт одобрительно посмотрел на свою синюю форму с пилотскими нашивками, а потом поморщился: – А то на их дырявые костюмчики без слез не взглянешь.

Я передернулась, поправив форменную серую куртку, наконец-то больше не висевшую на мне как на вешалке.

– Уже месяц здесь и свой прежний вес почти набрала, но мерзну постоянно.

Хойт ухмыльнулся, протянув мне флакончик:

– Я тоже теплолюбивый. На, мне от насморка выдали, могу поделиться.

Я подозрительно посмотрела на зеленую жидкость:

– Они на тебе уже много чего испытывали. Не боишься, если, как неделю назад, опять кровью захлебываться будешь?

– Глазастые умники сказали, тогда дозировку не рассчитали, а так хорошее средство от кашля, – с присущей ему иронией отозвался Хойт. – Но ты права, Тай, меня используют в качестве подопытной крысы и пробуют все подряд.

– А на мне проверяют физические нагрузки, – мрачно поделился Резников. – Позавчера чуть глаза не лопнули от напряжения. Уроды.

Мы с пилотом посмотрели на помкома с сочувствием, глаза у него до сих пор в красных прожилках лопнувших сосудов. Пришел мой черед жаловаться:

– Меня на восприимчивость проверяют. Языку обучили, а теперь тестируют на скорость обучения письму. Цветовой диапазон, широта восприятия обоняния, скорость запоминания, логика мышления… Словно животное. Разные дурацкие задачки предлагают, а потом группой едва не взахлеб обсуждают, как я их решаю. Признаться, я часто просто методом тыка пользуюсь. А они от итогов в ступоре, пытаются логику землянки понять. Каким образом я к тому или иному ответу прихожу. Видимо, стереотипы мышления выявляют…

Мужчины расхохотались. Через минуту Резников, вытерев слезы, сквозь смех выдавил:

– Вот оно, главное оружие землян, – женщины! Поскольку вы до сих пор непостижимы даже для нас, что же говорить про бедных иномирцев.

Наши посиделки прервал один из опостылевших экспериментаторов. Нам они до сих пор не представились, и про себя и между собой мы называли их по номерам. Пришел наш общий Третий. Постоянно с нами работали так или иначе восемнадцать голубых дронов. Остальные обитатели станции через несколько суток внимания на нас почти не обращали. Дисциплина здесь, безусловно, железная.

* * *

Думаю, мы, земляне, выглядели достойно в форме исследователей дальнего космоса, стоя посреди просторного прямоугольного отсека перед представителями другого вида.

По-видимому, нас привели в помещение для совещаний. На одном из интерактивных экранов зависла загадочная планета, очень похожая из космоса на родную Землю. Дроны рассаживались на высоких стульях, встроенных в пол. На подлокотниках появлялись интерактивные панели, где они смотрели информацию, что-то записывали. Вообще-то у землян схожие технологии. Хотя за время пребывания «в гостях» мы с Кроу и Резниковым, к немалому удивлению и расстройству, выяснили, что технологии «акул» в чем-то опережают наши. И это только то, о чем нам сочли возможным сказать, показали. А сколько еще неведомого от нас таят?