chitay-knigi.com » Драма » Плот Медузы - Веркор

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 50
Перейти на страницу:

- А теперь?

- Простите, не понял?

Вопрос застиг его врасплох. Я уточнила: "Теперь вы избавились от тревоги за будущее?"

Он засмеялся негромко, с каким-то даже вежливым удивлением. И, не вставая, отвесил мне почтительный поклон.

- Что ж, и вправду нет. Вы угадали. Я тревожусь о нем ненамного меньше прежнего. Несмотря на известность, несмотря на успех моих книг. В этом отношении я никогда не был спокоен. Меня не покидает мысль о том, что общество жестоко - более жестоко, чем я даже предполагал. Успех - дело неверное. Счастье переменчиво, человека могут забыть, завтра все может измениться, и я потеряю все, что имею.

- А вы не думаете, что мадам Легран подозревает об этих ваших страхах?

- Ей нечего подозревать - они ей хорошо известны. Я ведь ничего от нее не скрываю. Но если вы полагаете, что из-за этого у нее возник какой-то "комплекс неуверенности", вы глубоко заблуждаетесь. Когда на меня находят эти дурацкие страхи, мы вместе их вышучиваем. Мы оба достаточно сильные люди, чтобы в случае необходимости противостоять несчастьям.

- Во всяком случае, вы так полагаете.

- Я в этом уверен. Причем на основании опыта: ведь я больше года жил впроголодь.

- А я думала, вы росли в довольно состоятельной семье.

- Так и есть. Но когда мне исполнилось восемнадцать лет, отец без лишних слов выгнал меня из дому. Притом без гроша в кармане".

3

Эта подробность или, вернее, это обстоятельство было для меня новостью.

- Ого! Какое же преступление вы совершили?

- О, это слишком длинная история!

- А вы не можете сформулировать в двух словах, что к этому привело?

- А вы можете сформулировать в двух словах, почему Бодлер написал "Цветы зла"?

- Не понимаю, что здесь общего?

- Меня выгнали из дому, потому что я написал некую книгу. А оттого, что меня выгнали, я ее опубликовал. Оттого, что...

- Какую книгу? Ту, что вызвала скандал?

- Именно.

- Снова месть? "Я созгу твой ковел"?

- И да, и нет. Это гораздо сложнее. Может, я ее для того и написал.

- Чтобы вас выгнали из дому?

- Чтобы высказать то, что накипело в душе.

- Накипело - против кого? Против вашего отца?

- Против всей семьи. Против целого света.

- Это в восемнадцать-то лет?

- Самая пора для отрицания и бунта.

- Вы правы. К этому времени вы уже кончили лицей?

- Я готовился к поступлению в Училище древних рукописей.

- Вот уж никак не вяжется с вами!

- Знаю. Все это не так-то просто объяснить. Понимаете, школьные годы были для меня непрерывным мученичеством.

- Вы не любили школу?

- Да нет, я бы не сказал. Не в этом дело. Я, кажется, все время себе противоречу. Но, понимаете, бывают дети... Вот хотя бы Реми: для него все в жизни было просто, все заранее расписано. В двенадцать лет он уже знал, кем будет, и так и вышло, он стал администратором, крупным чиновником. Правда, после войны он переменил профессию, но по причинам, которые никто... Впрочем, об этом после. Ему были совершенно неведомы мои детские страхи перед таинственным и грозным будущим. С самых юных лет он смотрел на мир с полным доверием, общество взрослых рисовалось ему благотворной, доброжелательной средой, где каждому уготовано подобающее место. Знаете, есть такая игра - наподобие игры "третий лишний". В круг ставят стулья по числу участников - но одного стула не хватает. Реми никогда не задумывался над тем, что ему может выпасть в жизни доля - или, вернее, недоля лишнего игрока, эта мысль казалась ему просто невероятной. Мне же наоборот - мне казалось невероятным, если вдруг по счастливой случайности я успею занять свободный стул. Поступая в десятый класс, я уже знал, что меня там встретят тридцать учеников, которые перешли в него из одиннадцатого класса [во французской школе первый класс - старший], и каждый из них уверенно сидит на своем стуле. Как же я могу рассчитывать найти свободное место? Поэтому уже за несколько месяцев до поступления в школу я начал подготавливать отца: "В школе ведь обязательно - ну просто _обязательно_ кто-то должен быть самым плохим учеником..."

- Но вы ведь не были самым плохим?

- Нет, я оказался самым лучшим. На свою беду. Я ждал всего чего угодно, только не слов: "Первый ученик - Фредерик Легран". Конечно, я был счастлив, но главное - ошеломлен. Первый - почему? Каким образом? Это казалось мне результатом какого-то таинственного ритуала, правила игры от меня ускользали. Но я по крайней мере успокоился: уф! я прочно сижу на стуле, счастье мне улыбнулось! Однако это длилось недолго. В девятом классе я учился еще хорошо, в восьмом - довольно прилично, а в седьмом начал сдавать. Я был годом моложе своих соучеников, может быть, меня следовало оставить на второй год. Занимался я не больше и не меньше, чем прежде, и, однако, с каждым месяцем, с каждой неделей терял один-два балла, съезжал на одно-два места; медленно, но верно удачливый игрок превращался в игрока-неудачника. Значит, в этом мире нет ничего незыблемого, приобретенного раз и навсегда? Жестокое открытие. Все рушилось. К тому же мне стало казаться - вероятно, без всяких оснований, что дома меня любят меньше, чем прежде. Но кому, как не вам, доктор, знать, что от созданного ими мифа люди страдают больше, чем от реальной действительности? И вот вам пример...

На его лице заиграла насмешливая улыбка, в которой чувствовался, однако, налет грусти.

- Скажите, вам еще случается иногда гулять в Люксембургском саду?

- И Люкс? Еще бы. С ним связана вся моя юность.

- Вот как, и ваша тоже? Тогда вы, наверное, помните ворота, которые выходят на улицу Вожирар?

- Рядом с бывшим музеем?

- Вот-вот. Вы входите. Что у вас по правую руку?

- Киоск с газированной водой.

- Верно! Теперь там торгуют кока-колой. А чуть подальше, посреди лужайки?

- Постойте... Какой-то памятник?

- Правильно. Какой?

- Не помню. Какая-то скала, плющ.

- Да, да. А под скалою?

- Вспомнила! Сидящий титан!

- Верно. Бронзовый гигант, который всем своим напруженным телом подпирает, пытается удержать огромный, придавливающий его камень. Вы сказали "титан". А я звал его иначе. Может, кто-нибудь при мне случайно произнес это название. Так или иначе, для меня этот памятник назывался "Бремя жизни".

- Странно в устах ребенка.

- Не правда ли? Мы жили тогда на улице Мезьер, в типичном буржуазном доме постройки прошлого века, большом и мрачном. Чтобы попасть в коллеж Вовенарга, мне надо было пройти через Люксембургский сад. И знаете, что я проделывал каждый раз? Каждое утро изо дня в день? Какой я совершал ежедневный обряд? С ранцем за спиной я останавливался посреди лужайки. Смотрел на скульптуру. Согбенный человек. Глыба, которая на него давит. И каждый раз, каждое утро эта глыба наваливалась мне на сердце, и я говорил про себя: "Вот и я, я тоже раздавлен бременем жизни".

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 50
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 25 символов.
Комментариев еще нет. Будьте первым.
Правообладателям Политика конфиденциальности