себя. Убейте монстров. Мы вам поможем.

– Он прав, – поддержала Талия. – Кстати, его зовут Лука. Я Талия. Мы сразили множество монстров. Должно же быть что-то, что мы можем сделать, Хэлсин.

– Зовите меня Хэл, – ответил левкрота.

Старик лишь уныло покачал головой.

– Но, вы не понимаете. Вы не первые, кто побывал здесь. Боюсь, что все полубоги чувствуют надежду, когда впервые попадают сюда. Иногда, я пытаюсь помочь им. Но это не срабатывает. Окна охраняются смертельными шторами…

– Я заметила, – пробормотала Талия.

– … а дверь зачарована. Она может впустить вас, но не выпустить.

– Это мы еще посмотрим.

Развернувшись, я приложил руку к замку. Я сосредоточился и пытался отворить замок до тех пор, пока не покрылся потом, но ничего не произошло. Мои способности были бесполезны.

– Я же говорил… – горько произнес левкрота. – Никто из нас не может уйти. Бороться с монстрами безнадежно. Им нельзя причинить вред любым металлом, известным человеку или богу.

Чтобы доказать свою правоту, старик откинул край своего жакета из змеиной кожи и показал нам кинжал, свисающий с его пояса. Хэлсин обнажил опасное лезвие из небесной бронзы и подошел к клетке монстра.

Левкрота зарычал на него. Хэл ткнул ножом между прутьями, прямо в голову чудища. Как правило, небесная бронза расщепляет монстра с одного попадания. Но, лезвие просто скользнуло по левкроте, не оставив при этом никаких следов. Монстр ударил своими копытами по решетке, и Хэлсин отошел.

– Видите? – заговорило чудище вместо Хэла.

– Значит, вы просто сдаетесь? – требовательно спросила она. – Вы помогли монстрам заманить нас сюда, а теперь просто ждете, когда они нас прикончат?

Хэл спрятал свое оружие.

– Мне очень жаль, но у меня тоже не было выбора. Я здесь в ловушке, как и вы. Если я не буду с ними заодно, они позволят мне умереть с голоду. Монстры могли убить вас еще тогда, когда вы только вошли в дом, но они использовали меня, чтобы заманить вас наверх. Они позволили мне побеседовать с вами некоторое время. Это облегчает мое одиночество. К тому же … ну, монстры предпочитают питаться на закате. Сегодня это произойдет в 19:03, – он указал на цифровые часы на столе, которые гласили: 10:35. – После того, как вас не станет, я буду продолжать свое существование на тех пайках, которые вы принесли с собой.

Он жадно взглянул на мой рюкзак, и меня передернуло.

– Вы такой же плохой, как и эти твари, – произнес я.

Старик вздрогнул. Мне было все равно, если его это задело.

В рюкзаке у меня было два шоколадных батончика, бутерброд с ветчиной, питьевая вода и пустой флакончик от нектара. Я не хотел умирать из-за этого.

– Вы вправе ненавидеть меня, – сказал левкрота голосом Хэла. – Но, я не могу вас спасти. На закате решетка поднимется. Монстры оттащат вас прочь и убьют. Спасения не существует.

Внутри клетки открылась квадратная панель, находящаяся на задней стене. Я не заметил эту панель раньше, но она, должно быть, вела в другую комнату. Еще две левкроты ступили в клетку. Все трое сосредоточили светящиеся красные глаза на мне, их костяные пластины щелкали в нетерпении.

Я удивился, как монстры могли есть, имея такой странный рот. Как бы в ответ на мой вопрос, левкрота взял в рот старый кусок доспеха. Нагрудник из небесной бронзы выглядел достаточно прочным, чтобы остановить удар копьем, но левкрота запросто сжала его челюстями, словно плоскогубцами, и пробила подковообразную дыру в металле.

– Как вы видите, – послышался голос Хэла. – Левкроты удивительно сильны.

Мои ноги превратились в желе. Пальцы Талии впились в мою руку.

– Отзовите их, – попросила она. – Хэл, можете ли вы сказать им уйти?

Старик нахмурился. Первый монстр произнес:

– Если я сделаю это, мы не сможем разговаривать.

Второй левкрота продолжил голосом Хэла:

– Кроме того, какую бы стратегию побега вы не придумали, кто-то другой уже наверняка пытался опробовать ее до вас.

Отозвался третий монстр:

– Нет смысла в приватных беседах.

Талия ходила по комнате, так же беспокойно, как и монстры.

– Знают ли они, о чем мы говорим? В смысле, понимают ли они слова или просто повторяют их?

Первый левкрота громко завыл, а после сымитировал голос Талии:

– Понимают ли они слова?

Мой желудок сделал сальто. Монстр безупречно скопировал Талию. Если бы я услышал этот же голос, зовущий на помощь, я бы побежал прямо к нему.

Второй монстр заговорил за Хэла:

– Левкроты умны настолько, насколько могут быть умными собаки. Они понимают эмоции и несколько простых фраз. Они могут заманить свою жертву, крича что-то вроде: «Помогите!». Но я не знаю, насколько действительно они понимают человеческую речь. Это неважно. Их нельзя обвести вокруг пальца.

– Отошлите их, – сказал я. – У вас есть компьютер. Вы можете напечатать то, что захотите сказать. Если мы погибнем на закате, я не хочу, чтобы эти твари пялились на меня целый день.

Хэл колебался. Затем он повернулся к монстрам и молча вперился в них взглядом. Спустя несколько секунд, левкроты зарычали. После они с высоко поднятой головой покинули клетку, и задняя панель закрылась за ними.

Хэлсин посмотрел на меня. Он развел руками, то ли извиняясь, то ли задавая беззвучные вопросы.

– Лука, – с тревогой спросила Талия. – У тебя есть план?

– Пока нет, – признался я. – Но, нам бы лучше придумать что-то до наступления заката.

Странное это чувство, сидеть и ждать, когда ты умрешь. Обычно, когда мы с Талией боролись с монстрами, у нас было всего пару минут на составление плана. Угроза была незамедлительной. Ты либо выживаешь, либо умираешь. Сейчас все, что мы могли сделать, это сидеть и ждать своего смертного часа, ничего не делая и зная, что на закате прутья этой решетки поднимутся, и мы будем разодраны в клочья монстрами, которых нельзя ранить никаким известным нам оружием. После этого Хэлсин Грин съест мои шоколадные батончики.

Ожидание – это почти хуже, чем нападение.

Часть меня хотела избить старика клюшкой для гольфа и скормить его шторам. Тогда, по крайней мере, он бы не мог помогать монстрам, заманивая других полукровок. С другой стороны, его проклятие – это не его вина. Он находился в ловушке в этой комнате и вынужден был смотреть, как умирают другие полубоги, а все потому, что он спас жизнь девушки. Что это за правосудие такое?

Я все еще был сердит на Хэла из-за того, что он заманил нас сюда, но я также мог понять, почему он потерял всякую надежду после стольких лет. Если кто-то и заслуживает получить клюшкой по голове, так