пленных, заранее обреченных на гибель, для них умышленно были созданы такие условия существования, что в 1941–1942 годах они умирали, а точнее — массами умерщвлялись в офлагах, дулагах (пересыльных лагерях), шталагах (лагерях для военнопленных рядового и сержантского состава) и «лазаретах» для военнопленных. Десятки тысяч их погибли по пути к этим лагерям в результате бесчеловечных условий транспортировки.

Больных и раненых пленных не лечили; во многих случаях их добивали на поле боя или убивали в госпиталях вместе с врачами, медсестрами, санитарами и санитарками. Многие военнопленные были подвергнуты в лазаретах и концлагерях медицинским экспериментам, бесчеловечным по своим целям, не говоря уже о способе их проведения, обычно кончавшимся мучительной смертью, уничтожением в газовых камерах или расстрелом.

Вполне понятно, что создание таких условий, которые явились причиной гибели огромных масс пленных, — это отнюдь не случайное дело, а осуществление запланированной с холодным и варварским расчетом акции истребления, которая была одним из средств достижения преступных политических целей. Восточная Европа, вплоть до Урала, должна была стать «немецким жизненным пространством», с территории которого должны были исчезнуть (то есть должны быть истреблены) «расово чуждые» евреи, все участвующие в Сопротивлении и в первую очередь коммунисты. «Излишек» населения в виде 50 миллионов славян, в том числе около 16–20 миллионов поляков, предполагалось переселить в Сибирь.

Таков был в основном план Гиммлера, известный под названием «Генеральный восточный план рейхсфюрера СС», обнаруженный после войны в немецких документах [17]. Поскольку фашистам не удалось осуществить «переселение в Сибирь», они проводили программу истребления.

На этот путь, который превратил германскую армию в армию преступников, солдат вермахта толкали приказы верховного главнокомандования, командующих армиями, командующих военными округами, комендантов лагерей для военнопленных, а равно и других начальников.

Наряду с письменными и устными приказами, непосредственно призывающими к убийству, издавались специальные дискриминационные распоряжения, требующие «строгого» обращения с советскими военнопленными. Конвоир во время транспортировки, охранник в дулаге и шталаге вкладывали в эти формы «соответствующее» содержание.

Вступив однажды на путь преступления, вермахт шел по нему все дальше и дальше. Категории «нежелательных» военнопленных быстро расширяются, охватывая такие труп пы, как пленные женщины, неизлечимо больные пленные и инвалиды войны.

Нечеловеческие условия существования в плену использовались для оказания нажима с целью принудить пленных к измене родине и переходу на службу к врагу — в специальные войсковые или полицейские части либо во внутрилагерную охрану, которая пользовалась дурной славой.

Процесс массового истребления, вероятно, был бы доведен до конца, если бы не внезапное отрезвление гитлеровцев, вызванное разгромом их под Москвой в декабре 1941 года. Перед ними возникла перспектива затяжной войны и необходимость втягивания в военные усилия третьего рейха миллионов иностранных рабочих, которых вдруг стало не хватать в опустевших (в результате истребления и вымирания от голода и болезней) дулагах и шталагах. Тогда был приведен в действие огромный и сложный аппарат принуждения, который путем массового угона населения с территории всей оккупированной Европы должен был восполнить нехватку немецкой рабочей силы, мобилизованной на фронт. В конце 194] — начале 1942 года гитлеровцы уже стремились сохранить еще оставшихся в живых советских военнопленных, поскольку в результате изменения военной обстановки не в пользу третьего рейха на увеличение их численности рассчитывать не приходилось.

Но и по отношению к тем, которых нацисты хотели сохранить в живых как невольников, политика дискриминации применялась до конца войны. Советские военнопленные были лишены права требовать, чтобы их судил суд. Смертный приговор советскому военнопленному выносился приказом немецкого офицера (так называемая «особая подсудность в районе «Барбаросса»), Огромные массы военнопленных были изъяты из компетенции вермахта, переданы службе безопасности (СД) и брошены в концлагеря, где их ожидала быстрая смерть или муки медленного умирания.

По мере затягивания войны допущенное в отношении советских военнопленных нарушение законов и обычаев войны распространяется и на военнопленных других национальностей. Гитлеровцам казалось, что этим путем им удастся парализовать сопротивление противника и обеспечить себе военное превосходство. В эту кампанию была втянута армия, тесно взаимодействующая с СД под надзором и покровительством нацистской партии (НСДАП).

Еще в 1940 году гитлеровцы начали нарушать положения Женевской конвенции 1929 года о судопроизводстве также и в отношении французских военнопленных. На разбор судебных дел не допускались наблюдатели державы-покровительницы, не соблюдался установленный трехмесячный срок в случаях вынесения смертного приговора и т. д.

Рейды командос вызвали со стороны германского командования реакцию в форме преступного приказа о командос от 18 октября 1942 года, предусматривающего расстрел взятых в плен парашютистов и других солдат, выполняющих все функции комбатанта. Когда же усилилась эффективность воздушных налетов на Германию, ОКВ, по согласованию с СД, издало инструкцию, запрещающую солдатам вермахта вмешиваться в случае линчевания разъяренной толпой сбитых и спасшихся на парашюте летчиков союзных держав.

Выход Италии из фашистской коалиции осенью 1943 года вызвал со стороны третьего рейха противоречащие международному праву преступные репрессии вплоть до расстрела вчерашних союзников по осн Берлин — Рим — Токио — итальянских офицеров, а равно и интернирование десятков тысяч итальянских офицеров и солдат в «генерал-губернаторство» (Польша), в оккупированные области Белоруссии и Украины, а затем и в Германию, где они были обречены на моральные и физические мучения, во многом напоминающие судьбу советских военнопленных.

Участившиеся и принимавшие массовый характер побеги военнопленных повлекли за собой полный отход заправил третьего рейха от элементарных норм международных конвенций и массовые казни, жертвами которых пали военнопленные всех категорий, но в первую очередь польские (Дёссель). Пойманных беглецов не подвергали дисциплинарному взысканию, а передавали в руки СД и расстреливали в рамках так называемой «акции «Кугель» (акции «Пуля»).

Почти всех военнопленных — представителей государств, находившихся в состоянии войны с Германией, в широких масштабах принуждали к выполнению работ, непосредственно связанных с военным производством, усиливающим военный потенциал врага. Военнопленных заставляли также выполнять различные работы в прифронтовых районах либо опасные для жизни работы, как, например, обезвреживание мин, неразорвавшихся бомб, разминирование дорог, перевозка боеприпасов и т. д.

Советских, французских, польских и других военнопленных во многих случаях насильно оставляли в качестве «заложников безопасности» в районах, подверженных воздушным налетам союзников, либо создавали из них «живое прикрытие» и гнали его впереди наступающих гитлеровских частей. Это глумление не только над международным правом, но и над патриотическими чувствами военнопленных — еще один показатель глубины той бездны, в которую скатились военные круги третьего рейха, под «опекой» которых находились военнопленные.

Нет такой нормы международного права, которая не была бы попрана Германией в годы второй мировой войны. Как же она дошла до этого?

Процесс этот не был неожиданным. Военнопленные, в соответствии с положениями международного