Отправив служивого назад, пригласил советника рода и рассказал ему официально утвержденный вариант своих приключений.

— И, пока не забыл, — посмотрел в глаза Феофана. — Распорядись, чтобы семьи воевавших со мной на передовой бойцов получили хорошие компенсации и их дети имели счет для обучения в хороших ВУЗах страны. Спаситель знает, я хотел уберечь всех! Не экономил ни на экипировке, ни на защитных амулетах! А оно все равно так получилось.

— И еще мы лишились будущей боевой элиты рода, они были бы преданны тебе по гроб и могли бы возглавить самые сложные направления, — тяжело вздохнул Феофан, подойдя ко мне, и положил руку на плечо.

— На пути к возрождению рода ты не последний раз теряешь людей. Я рад, что тебе удается достойно встречать такие удары судьбы. А о семьях погибших не беспокойся. Я уже отдал все нужные распоряжения…

Утром следующего дня наставник обнаружился около моей кровати со стаканом воды в руке.

— У тебя не получалось сделать это даже тогда, когда мне было десять, — произнес я, открыв глаза, и сладко зевнул. — Думал, получится сейчас?!

— О чем ты? — усмехнулся Феофан. — Просто по утрам я теперь всегда выпиваю стакан холодной воды. Целители рекомендуют. Возраст уже не тот.

— В таком случае почему ты здесь? — приподняв бровь, уточнил я. — Не нашел другого места, чтобы попить?

— Решил проверить твою чувствительность и пригласить на тренировку, — произнес старик.

— Что?! — вытаращился я на него. — Да я ведь только вчера, можно сказать, с войны вернулся! Воскрес, между прочим, для всей страны! Захватил неуловимого халифарского инструктора. А ты меня заниматься зовешь?! Совсем ополоумел?!

— Я говорил, что у нас напряженная обстановка, — остался непреклонным наставник. — Тебе необходимо срочно восстанавливаться и находиться в максимальной готовности. Хоть целители и хорошо над тобой поработали, но недельная кома просто так не проходит. Так что, как хочешь, а мне нужно проверить твою готовность.

— Ты, смотрю, времени зря не теряешь, — недовольно произнес я, вставая. — Уже начал заниматься моей реабилитацией. Боишься, что юнец, проведший около полугода на фронте, немного помешался рассудком?

— И в мыслях не… — попытался оправдаться Феофан.

— Ага, конечно, — кивнул я. — То-то я заметил, что ты почти не оставляешь меня одного.

— Как… — удивился наставник.

— Не знаю, — снова перебил я его. — Чувствовал. И хорошо, что ты со стаканом воды здесь, а не иглами в задницу колешь, иначе брешь в моей эмоциональной скорлупе вышла бы тебе боком.

Быстро умывшись и натянув спортивный костюм, я спустился в тренировочный зал, где меня дожидался уже размявшийся Феофан.

— Работаем только духовной энергией, — произнес он и в следующую секунду атаковал.

Пять минут боя на пределе сил пролетели как одно мгновение. Я опустился на пол и принялся судорожно глотать воздух, а раскрасневшийся наставник довольно констатировал:

— Наконец-то ты начал набирать силу. Пусть бой и был сугубо тренировочным, но я отлично чувствую, что ты стал намного быстрее. Рефлексы и ощущение опасности на очень высоком уровне. Сила ударов почти не уступает моей. Хотя над разнообразием техник еще нужно поработать, как и над скоростью. Вот что значит существование на острие клинка. Между жизнью и смертью.

— Мне кажется, здесь, в столице, не все будет просто. Здешние люди порой страшнее и безжалостнее демонов, не то что воинов с противоположной стороны фронта, — пожал я плечами.

Портной со своей задачей справился превосходно. Помимо модного в этом сезоне темно-серого костюма в клеточку, белоснежной сорочки и добротных кожаных туфель он подобрал мне несколько пар разнообразных штанов, рубашек и большое количество обуви. Не забыл и про подходящие для завершения образа дорогие часы, которые обнаружились под пиджаком.

— Отлично! — довольно протянул наставник, увидев, как я выгляжу.

При подъезде к бизнес-центру на Мархалевского я обнаружил настоящее столпотворение.

— Да тут несколько тысяч человек. Это они что? Меня так встречают?!

— А кого же еще, — самодовольно усмехнулся наставник. — В новостях прошла информация, что сегодня утром ты прибудешь в штаб-квартиру и лично проконтролируешь всех свои проекты.

— А эту информацию не ты ли распустил? — с подозрением глядя на богатыря, произнес я.

— Нет. Однако Службе безопасности императора и Егорке эту информацию передал, — ответил наставник.

— Отцу зачем? — нахмурился я.

— Потому как обещал Анне и Марии, — невозмутимо произнес Феофан. — Они очень переживали, узнав о твоей гибели.

«Да специально ты все это подстроил, — недовольно подумал я. — Все еще беспокоишься, что у выбравшегося из передряги малолетнего князя, не выдержав свалившихся испытаний, может поехать крыша. Хочешь, чтобы Анна и Мария растопили мое зачерствевшее сердце. Реабилитолог хренов».

— Давай договоримся так, — жестко произнес я, глядя наставнику в глаза. — Чтобы больше подобного не было. Я тебе не сопляк, который вернулся с посттравматическим синдромом и страдает. В следующий раз я должен знать, что именно затевается, и мог подготовиться, а не действовать по обстоятельствам, — выдержав паузу, я продолжил. — Феофан, у меня нет человека роднее тебя, но если позволишь себе и дальше играть со мной в темную, то наши дорожки разойдутся. Ты понял?!

— Да, — просто ответил пожилой мужчина, и было совершенно непонятно, как он воспринял такой тон.

— Есть еще что-то, что мне нужно знать, прежде чем я покину автомобиль? — задал я следующий вопрос.

— В холле бизнес-центра тебя будут встречать работники. Если толкнешь перед ними удачную речь, мы инкогнито отдадим ее прессе, — ответил Феофан. — Темниковы тоже будут присутствовать. После встречи в конференц-зале запланирован завтрак в кругу семьи. Это все.

— В таком случае используем собравшихся здесь людей в своих целях, — произнес я, продумывая, что могу сейчас сказать.

Дождавшись, когда слуга у красной ковровой дорожки, ведущей к главному входу в бизнес-центр, откроет дверь, я накинул на себя «щиты» и, выйдя из автомобиля, приветственно помахал рукой прибывшим людям.

— Морозов! Морозов! — тут же загомонила толпа, и журналисты попытались прорваться через оцепление службы безопасности, тыкая диктофонами и камерами в мою сторону и задавая десятки разных вопросов.

— Господа, успокойтесь, — не позволив себе даже легкой улыбки, произнес я, подходя ближе, после чего попустил очередной град вопросов и, дождавшись тишины, произнес. — Сразу хотел бы сказать, что я удивлен столь большим количеством людей, которые прибыли меня поддержать. Поверьте, я, как и все они, искренне возмущен действиями отдельных боярских родов.

Осмотрев пристальным взглядом журналистов,