Тайну вскоре открыла сама Ольга Сергеевна. Вознесенская попросила гостей наполнить бокалы и поднялась.

– Спасибо, что вы все пришли, – торжественно провозгласила она. – Я безмерно виновата и хочу попросить у вас прощения. После трагической гибели сына я была сама не своя от горя и не ведала, что творила.

– Да ладно тебе, Оля, оправдываться, – сказал Олег Петрович, – не чужие же люди, понимание имеем. Ты нас тоже извиняй, и давайте выпьем уже, – толстяк потянулся губами к бокалу, но Вознесенская жестом остановила его.

– Детектив, нанятый мной для расследования обстоятельств смерти моего сына, подтвердил, что никто из вас не причастен к гибели Николаши. – Ольга Сергеевна тяжело опустилась на стул. – Простите, что подозревала вас в злом умысле, – тихо сказала она. – Помутнение рассудка произошло, ведь если рассуждать логически, то...

– Начинается та же песня, – влезла остроносая, нервно постукивая вилкой по столу, и Маше захотелось эту тетку загрызть, но ее опередила Анна.

– Будьте любезны помолчать, Алла Степановна! Дайте Ольге Сергеевне досказать спокойно, – сверкнула она темными глазами на неврастеничку.

– Спасибо, Аня, – сухо улыбнулась Вознесенская. – Николаша – мой единственный наследник, умер он вскоре после того, как я собрала вас на ужин и объявила, что жить мне осталось от силы полгода. Сейчас – уже не больше месяца.

– Ольга Сергеевна, почему вы мне ничего не сказали? – не выдержала Маша, и на глазах ее блеснули слезы.

– О чем я должна была тебе рассказать, Машенька? – улыбнулась старушка.

– О том, что... Я бы тогда... Я тогда никогда бы... – Голос ее дрогнул, она усилием воли попыталась не расплакаться.

В комнате повисла неловкая тишина.

– Тебе непременно надо нанять преподавателя по риторике, – властно сказала Вознесенская и добавила уже мягче: – Иначе ты, Машенька, никогда хорошим адвокатом не станешь. Пообещай, что выполнишь мое наставление.

– Угу, – буркнула Маруся.

– Не переживай, милая, я к смерти давно готова. И без того задержалась на этом свете дольше, чем положено, сына похоронила. Плохо, когда дети умирают раньше родителей. Неправильно!

– Да что же мы все о грустном! – бодро сказала Анна: на этот раз «панихиды» не выдержала она. – Без пяти двенадцать. Давайте скорее проводим старый год. Да, это был очень тяжелый год, но жизнь продолжается!

– И то верно, – согласилась Вознесенская. – Пора. Пора проводить старый год и отведать восхитительные блюда, приготовленные Машенькой.

Гости с радостью подняли бокалы. Все были счастливы, что Ольга Сергеевна оставила скользкую тему.

– Спасибо этому году за все хорошее, а все плохое пусть остается в прошлом, – провозгласила Ольга Сергеевна.

Раздался перезвон хрусталя. Застучали вилки по тарелкам. Снова наполнили бокалы. Антон сделал телевизор погромче. Президент читал поздравительную речь, напряженная атмосфера вечера разрядилась. Куранты отбили двенадцать ударов.

– Ура! – закричали все дружно, чокнулись, выпили, вновь расселись за столом.

– Ну и главный сюрприз вечера, – отпив из бокала, сказала Вознесенская. – Встань, Машенька, – попросила она. Маруся неуверенно поднялась, сгорая от неловкости. Взгляды всех гостей вновь обратились к ней. – Прошу любить и жаловать – моя внучка, дочь Николаши и будущая наследница моего состояния, Мария Вознесенская!

Маша подавилась шампанским и закашлялась. Раздался звон разбитого стекла, кто-то уронил бокал на пол. В комнате снова повисла неловкая тишина, все смотрели на Марусю, словно на привидение, а она таращилась круглыми глазами на Ольгу Сергеевну: воздуха не хватало, кружилась голова… Она была не в состоянии понять, что происходит, но чувствовала – ее жизнь неожиданно сделала крутой вираж, и все изменилось.

– Очень мило, – первой нарушила молчание Анна, глаза ее потемнели. Если раньше она смотрела на Машу с легким ироническим интересом, то теперь – с брезгливостью и нескрываемой неприязнью. – Забавно, – фальшиво рассмеялась она, манерно поправив прическу. – Не ожидала от Николая такой прыти! Когда же он успел сотворить это прелестное создание?

– Смею тебе напомнить, Аня, что разница в возрасте у вас с Николаем была в двадцать лет, и, естественно, ты была не первой женщиной в жизни моего сына, – резко отреагировала Вознесенская. – История тем не менее довольно банальная. Начиная свой первый бизнес, Николай часто ездил по стране. Будучи человеком молодым, здоровым, но бестолковым, он заводил легкомысленные связи с разными женщинами. Но однажды в городе Саратове у него случился настоящий роман, в результате которого на свет появилась Машенька. О ребенке Николай узнал, вновь приехав в Саратов через несколько месяцев, но перспектива стать отцом в столь молодом возрасте его прельщала мало. Он смалодушничал и сбежал обратно в Москву, оставив будущую маму самостоятельно разбираться с проблемой. Шло время, Николая начала мучить совесть, он сильно переживал, но вернуться в Саратов силы воли ему так и не хватило. К тому же, как это ни печально, но любовь к матери Машеньки со временем прошла. Чтобы не возникло недоверие и не пошли кривотолки, сразу оговорюсь: эту историю я знаю со слов своего сына – Николаша всегда делился со мной всем. После смерти сына, когда я поняла, что его ребенок – это единственная возможность сохранить род Вознесенских, я наняла детектива и разыскала свою внучку. Прости меня, Машенька, что не открыла тебе все сразу же – хотела убедиться, могу ли я тебе доверять. Испытание ты выдержала достойно. Теперь я могу умереть спокойно. Дело осталось за малым – заверить завещание. Тянуть с этим не хочу, нотариус приедет ко мне послезавтра утром.

До Маши наконец-то дошел смысл слов Ольги Сергеевны, и она рухнула на стул.

– Очаровательно! – неискренне расхохоталась Анна. – Нет, ну просто комедия положений. Простите, но я больше не желаю участвовать в этом фарсе. – Вдова Николая поднялась и, швырнув салфетку на стол, вылетела из комнаты.

– Она подурнела и располнела, – ядовито шепнула Олегу Петровичу супруга. Двоюродный брат Вознесенской осоловело посмотрел на жену, побагровел, тяжело задышал и схватился за грудь в районе сердца. Он пошарил по карманам, нашел валидол и сунул таблетку под язык.

– Поздравляю, деточка, – пропела сестра мужа Вознесенской, налила себе водки и залпом ее выпила.

– Что же вы загрустили, гости дорогие? Это непорядок! Для каждого из вас я приготовила подарки, – улыбнулась Ольга Сергеевна. – Как вы знаете, у меня прекрасная коллекция живописных полотен и антиквариата, ее начал собирать еще мой прадед. Вещи ценные и очень дорогие, многие мне удалось сохранить лишь чудом. Каждый из вас получит от меня в подарок уникальное произведение искусства и будет волен распоряжаться им по своему усмотрению.

В комнате возникло оживление, в глазах присутствующих Маша уловила жадный блеск, и ей стало противно. Родственники Ольги Сергеевны напоминали Марусе стаю голодных собак, готовых скакать на задних лапках за любую подачку.