и неважно. На кораблях лощинцы, а не Клыки.

– Что? – спросила Ния, недоверчиво прищурившись.

– Они начали метать в нас камни, как только приблизились.

– Но…

– Ваше величество, даже жителей Зелёных лощин можно совратить, – заметил Оскар.

– Чушь, – возразила Ния. – Это мои сородичи. Сейчас я им скажу пару слов. – Она встала и оправила платье, не обращая никакого внимания на очередной гулкий удар. – Пойдём, Лили.

5. «Дочь корабельщика»

Ния поднялась по трапу, распахнула люк и подождала Лили. Кимерцы между тем готовились к битве; Подо велел Артаму подвести «Энрамеру» ближе. Джаннер, Кальмар и Оскар несколько мгновений потрясённо смотрели на Нию, а потом вслед за Лили вылезли на палубу. Джаннер понятия не имел, что задумала мать, но он не собирался трусливо дрожать внизу.

– Дочка, что это ты затеяла? – крикнул Подо, стоящий у мачты. – Ступай вниз, пока тебя не убили!

– Ни за что. Джаннер сказал, что это корабли из лощин. Это правда?

– Так точно, – кивнул Подо, – и на них люди из лощин. Но они не пожелали вступить в переговоры и не перестали швырять камни, хотя мы махали и орали, как последние трусы. Он хотят нас потопить, ну а я тонуть не желаю. Значит, будет драка, хоть они нам и родичи. – Он вздрогнул, когда очередной камень плюхнулся в море за кормой.

Ния, устремив на три корабля такой взгляд, что Джаннеру захотелось провалиться сквозь землю, зашагала на нос, увлекая за собой Лили:

– Дочь, возьми свистоарфу и сыграй нам песенку. Только погромче. Помнишь «Дочь корабельщика»?

Три корабля подошли уже так близко, что Джаннер видел крепкие фигуры воинов на борту. В руках у лощинцев блестели мечи, топоры и боевые молоты. За их спинами шеренгой стояли лучники, держа на тетивах горящие стрелы. Ещё немного – и «Энрамера» запылает.

Лили убрала волосы с лица и поднесла свистоарфу к губам. Она покивала, вспоминая мотив, а затем над кораблём взвилась весёлая мелодия.

И сразу же мир вокруг изменился. Паруса захлопали на ослабевшем ветру, даже волны как будто улеглись, заслышав новый мотив. У Джаннера зазвенело в ушах, и голову наполнило знакомое ощущение. Он слышал слова – древние слова на древнем языке, – и хотя не понимал их, но улавливал настроение говорящих, словно подслушивал разговор за стеной.

Это были морские драконы. Джаннер догадался, что целые дюжины драконов кружат под кораблём. Могучие морские змеи обращали на людей и на «Энрамеру» не больше внимания, чем Джаннер – на облака в небе.

Кальмар заскулил, закрыл глаза и прижал уши. Голова у Джаннера шла кругом от чужих голосов, и мальчик понимал: как бы явственно он ни слышал драконов, Кальмар их видит. При этой мысли перед ним замелькали сверкающие плавники, красноватая чешуя, острые зубы и яркие глаза.

Он моргнул, отгоняя видение, и стал внимательно смотреть на Лили, которая стояла на носу корабля точно так же, как на ледяных утёсах Кимеры. Сестрёнка играла на свистоарфе и покачивалась в такт.

Лощинцы, словно окаменев, смотрели на «Энрамеру». Двигалось только море. Потом кто-то начал петь – а остальные подхватили:

О, я приду к тебе зимой,

Когда завоет вьюга,

И мех вина возьму с собой —

Ты жди меня, подруга.

Но горе, горе моряку —

Отец твой разъярён.

Как пёс, он вечно начеку

И живо мне снесёт башку —

Свою единственную дочь

Не пустит замуж он.

Жди, я весной к тебе приду,

Когда щебечут птицы.

Весь день за плугом проведу,

Чтоб выросла пшеница.

Меня не ждут здесь кров и стол —

Отец твой разъярён.

Он пахнет потом, как козёл,

На вид ужасен, нравом зол —

Свою единственную дочь

Не пустит замуж он.

Так, значит, летом я приду,

Напьёмся из колодца,

А после груш нарвём в саду,

Где ребятня смеётся.

Но ждёт несчастье моряка —

Не радости, не смех.

Ведь твой отец сильней быка,

Он груб, рука его тяжка…

Его единственную дочь

Люблю я больше всех.

Приду, сверкая сединой,

Создателем храним.

Отца помянем мы с тобой

И свадьбу учиним.

Когда песня смолкла, Лили опустила арфу и взглянула на Нию:

– Всё правильно, мама?

– Просто превосходно, – ответила та. – Посмотри сама.

Корабли из лощин подошли ближе, но никто не стрелял и не кидал камни. Кимерцы обнажили оружие и стеной встали вдоль борта. Абордаж «Энрамере» явно не грозил, но чтобы примирить обе стороны, песенки было недостаточно. Кораблю крепко досталось, несколько матросов были ранены.

– Ваше величество, – сказал Оскар, взяв Нию под руку. – Ваше величество, вам и детям лучше спрятаться. Если эти люди попали под власть Нага Безымянного, им не стоит знать, что на борту сокровища Анниеры.

– Никто на свете не презирает Нага Безымянного сильней, чем жители Зелёных лощин, – возразила Ния. – Моим детям ничего не грозит.

– Оскар прав. – Подо по-прежнему не сводил глаз с приближающихся судов. – Девять лет минуло. Даже в лощинах многое могло измениться. Ступай вниз, дочка. Артам, и ты тоже. Сейчас не время объяснять, откуда у тебя взялись крылья.

Гневно взглянув на стариков, Ния повела детей вниз. Артам плотно сложил крылья и последовал за ней в трюм, прячась за спинами кимерцев.

– Я снова почувствовал драконов, – сказал Джаннер, когда ребята уселись вокруг стола.

– И я, – отозвалась Лили дрожащим голосом. – Я подумала, они опять приплыли… за дедушкой.

– Они здесь, – сказал Кальмар. – Целые сотни. Они кружат в воде под кораблём. Наверно, они от нас и не отставали.

Лили схватила брата за руку и взглянула на него со слезами на глазах:

– Они сердятся?! Они снова нас преследуют?! Неужели дедушка погибнет?!

– Они не сердятся, – ответил Джаннер.

– Откуда ты знаешь? Что они сказали?

– Не знаю, что они сказали, но вряд ли они нарушат обещание. Дедушке дадут спокойно добраться до лощин. Не бойся.

Лили некоторое время изучала лицо старшего брата, а потом немного успокоилась.

Джаннер взглянул на Артама, вспомнив, что дядя тоже способен слышать драконью речь, однако тот стоял наверху трапа, одной рукой держась за дверь, а другой сжимая рукоять меча, готовый броситься на помощь Подо, если с лощинцами не удастся договориться мирно.

«Энрамера» стукнулась о чужое судно, и