Из его сообщения следовало, что немцы на главном направлении превосходили русских по численности самолетов вдвое, к тому же они недавно получили новые модификации «мессершмитта».

После сообщения Новицкого в бараке воцарилось напряженное молчание. Летчики-фронтовики прекрасно понимали, что их ожидает.

– Товарищ капитан! – не сдержавшись, поднялся Покрышкин. – Вот вы сообщили нам о мощной группировке противника на главном направлении. А мы, имея менее тысячи самолетов, зачем-то разделили их на несколько авиационных соединений. Правильно ли это? Ведь протяженность фронта здесь небольшая.

– На этот вопрос я вам ответить не могу. Все действия координирует командование ВВС фронта, – выкрутился капитан от неприятного вопроса.

– Понятно! Мы координируем с начала войны, а немцы нас били по частям и гнали до Волги. Потом мы поумнели и создали воздушные армии. А здесь, на Кубани, что? Опять повторение прошлого? Штабов много, а самолетов мало!

– Покрышкин, прекрати задавать глупые вопросы! – оборвал Александра комполка. – Садись!

«Когда же начальники поумнеют и перестанут использовать авиацию разрозненно, – удрученно размышлял Покрышкин, не замечая, что совещание уже закончилось и все занялись своими делами. – Опять придется воевать «растопыренными пальцами», а не «кулаком», как это было в Сталинграде, и, видимо, рассчитывать на себя».

Весь оставшийся вечер Покрышкин провел в беседах с летчиками 45-го истребительного полка Дзусова, занявшими нижний ярус наскоро сбитых нар в бараке. В августе сорок второго шестнадцатый гвардейский передавал дзусовцам свои самолеты перед уходом на отдых, поэтому летчики хорошо знали друг друга.

Из рассказов Бориса Глинки, Николая Левицкого он узнал, что немцы часто стремительно наращивают в бою свои силы и таким образом добиваются в схватках количественного преимущества. Нередко они пытаются оттянуть наших в глубь своей территории, для чего высылают в качестве приманки двух-трех истребителей; пробуют фрицы завлечь наших на высоту до семи тысяч метров, где хорошо чувствуют себя «фоккеры» и опасно для летчика кислородное голодание; группы бомбардировщиков всегда прикрывают истребители сопровождения.

Несколько дней назад нашими летчиками был сбит немец, опустившийся на парашюте на нашу территорию. На допросе он показал, что на Кубань переброшены летные группы из Африки и из-под Харькова, все опытные бойцы. Новые модификации «мессершмитта» имеют более мощные моторы и сильное вооружение. За ними трудно угнаться на пикировании, и горку они берут выше. Появилась у немцев новая машина – двухмоторный бронированный штурмовик «Хеншель-129», вооруженный пушками. Очень опасная штука при атаке в лоб.

От друзей он также узнал, что на Кубани 4-й воздушной армией, в которую влился их 16-й полк, командует хорошо знакомый ему генерал-майор Науменко, 5-й армией – генерал-лейтенант Горюнов. Общее командование ВВС фронта осуществляет генерал-лейтенант Вершинин, которого он также знал с 1942 года.

Вернувшись на свою постель, Покрышкин достал свой походный альбом, в котором с конца сорок первого года графически изображал фигуры пилотажа, производил расчеты, осмысливая то, что совершал во время воздушных боев. «Так, говорите, у них высокая скорость, – тихо шептал он, удобно усевшись на своем топчане. – Развивать скорость можем и мы, но не столько за счет мощности мотора, сколько за счет высоты. Тогда ни один «мессер» не уйдет. Завтра же надо показать новую тактику, которую наш полк опробовал на «Як-1».

Он вспомнил, как в июле сорок второго, под Ростовом, их восьмерка получила задание прикрыть отступающие войска. Тут же на песке перед своим самолетом он начертил схему и разъяснил летчикам: пойдем двумя четверками, одна над другой. Нижнюю, ударную, в составе Бережного, Вербицкого, Мочал ова ведет он. Верхнюю, прикрывающую, в составе Труда, Федорова, Искрина ведет Науменко. Превышение прикрывающей над ударной – пятьсот метров.

Они встретились тогда с тремя десятками «юнкерсов», которых прикрывали десять «мессершмиттов». Четверка Науменко с ходу сбила два «мессера», а остальных увлекла за собой на солнце. В это время четверка Покрышкина подожгла три бомбардировщика «Ю-88». Другие побросали бомбы куда попало и повернули домой. Все произошло буквально в несколько минут.

Следующий вылет договорились строить так: внизу идут наши бомбардировщики или штурмовики, второй эшелон занимают истребители непосредственного прикрытия, которые летят парами с превышением друг над другом, и выше всех следует сковывающая группа из одной или двух пар. Главное при таком порядке – строго соблюдать высоту между «этажами». Именно высота позволяла обеспечить четкое взаимодействие между парами, свободу из маневра и точность стрельбы всей группы.

Новое прививалось нелегко. В первом же бою под Изюмом сковывающая группа «Яков» Федорова ушла за облака и там осталась, а Покрышкину с Бережным, как прикрывающим, пришлось метаться с одного фланга на другой, отражая атаки «мессершмиттов» против наших «Су-2». Сколько с него сошло потов, пока, изловчившись, он, наконец, сбил ведущего немецкой группы, и остальные «мессеры» сразу отвалили.

Потом, на аэродроме, с эскадрильей состоялся жесткий разговор. «Неправильно оценил обстановку и принял неверное решение! – глядя в упор в глаза Аркадию Фадееву стальным, немигающим взглядом, выговаривал Покрышкин. – Вы не имели права отрываться от группы «Су-2». Теперь мне понятно, почему несут потери «Илы», когда вы их сопровождаете… Как командир эскадрильи, требую строгого выполнения поставленной мною задачи, быть в боевом порядке на своем месте… Если впредь кто-то уйдет со своего места прикрытия, я его расстреляю собственными руками. Отвечу за это, но расстреляю, как предателя! Понятно?»

Постепенно, в ходе налетов на Изюм, Сватово, Старобельск, «этажерка» прижилась, и весь полк начал применять этот боевой порядок. Как ни странно, легко и быстро его усваивали новички, гораздо труднее ветераны, привыкшие к своим приемам в бою. Потерь среди прикрываемых полком штурмовиков и бомбардировщиков практически не было.

«Что ж, завтра предстоит применить нашу испытанную в боях тактику, – продолжал размышлять он. – «Кобра» по мощности мотора и вооружения неплоха, но она все-таки тяжеловата. Следовательно, нужно рассчитывать на конструктивные недостатки «мессершмитта».

Память тут же услужливо подсказала – лето сорок второго. Иванов вырвал его из череды непрерывных, изматывающих до невозможности боевых вылетов и направил в группу генерала Науменко для изучения трофейных «мессершмиттов». Надеясь хоть немного отдохнуть, он охотно согласился. К тому же интересно было изучить машину, с которой постоянно встречаешься в боях.

И вот он в кабине немецкого истребителя. Сразу решил, что будет работать за двоих, – за себя и за немецкого пилота, нападающего на русского летчика или пытающегося ускользнуть от его атак.

«Мессершмитт» вел себя нормально, если не считать, что его заносило при взлете из-за очень близко расположенных друг к другу шасси. Набрав высоту, Саша начал перекладывать машину из одного виража в другой, делал боевые развороты, разгонял на горке, потом шел на восходящие спирали и бочки.