— Милли! Не может быть!

От звука его голоса девушка сразу же проснулась. Увидев на лице Кена выражение крайнего изумления, Милли мгновенно приняла испуганный вид и прикрыла свою наготу простыней. Пока она собиралась что-то сказать, Кен ее опередил:

— Милли, объясни мне, что все это значит! Как ты оказалась со мной в постели? Не молчи, прошу тебя!

— Неужели не помнишь? Мы вчера слегка выпили, ты мне рассказывал о своей несчастной любви. Я тебя утешала как могла. Потом привела сюда и ушла к себе. Пока я переодевалась, ты так разошелся, что я уже в халате заглянула к тебе, чтобы утихомирить. А ты обнял меня и уже не отпустил… Честно говоря, я тоже виновата. Меня так потянуло к тебе, что я не смогла тебе отказать. Так что насилием это назвать нельзя… но у моего отца на этот счет будет другое мнение.

— При чем здесь твой отец? Ты прости, я еще не совсем проснулся и медленно соображаю. Мне что, нужно побыстрее сматываться отсюда?

— В этом случае он меня просто выгонит из дому и я умру под забором.

— Подожди, подожди! Выходит, твой отец наставит на меня ружье, требуя, чтобы я на тебе женился? Так не те нынче времена! Очень сожалею, но мне это не подходит, моя дорогая. У меня совсем другие планы на ближайшее время.

— Какие, если не секрет? О, я вижу тебя насквозь. Попользовался мной с огромным удовольствием, а теперь поедешь к своей большой любви! Ты не можешь бросить меня просто так. Вчера ты говорил мне такие слова, от которых у меня кружилась голова. И я, как последняя дура, поверила тебе. Ты даже обещал взять меня с собой.

— Боже, я это обещал? Да я был явно не в себе!

— Ты был не в себе, а я теперь расплачивайся! Ты подумал обо мне? Что сделает со мной отец, когда узнает обо всем? А если я беременна? Ты ведь даже не предохранялся. И оденься же наконец!

Оглушенный происходящим Кен все-таки отреагировал на ее последние слова и натянул джинсы прямо на голое тело. Он не верил своим ушам. И как только его угораздило попасть в такую историю! Самое гнусное, что он не мог вспомнить решительно ничего о прошедшей ночи. Но зато отлично помнил, как целовал Милли в баре и что при этом испытывал. Тело Кена отозвалось на одно только воспоминание об этом. Видно, и вправду был виноват. Но как это исправить? Не бросать же Милли в такой ситуации. Но и жениться на ней он тоже не может.

Пока Кен размышлял, расхаживая босиком по номеру, Милли невольно залюбовалась его фигурой, но быстро опомнилась. Время идет, пора закругляться. Она приподнялась на постели и обратилась к Кену:

— Пожалуйста, дай мне одежду и отвернись.

Он молча собрал разбросанные по полу вещи, потом бросил их девушке, а сам сел на край кровати и уставился в окно. Милли быстро оделась, а потом сделала то, чего ей давно уже хотелось, — положила горячие ладони ему на лопатки и несколько раз коснулась губами его шеи. Кен вздрогнул и резко повернулся. Ее глаза были полны слез, губы слегка вздрагивали. Она присела рядом с ним и упавшим голосом спросила:

— Что же мне делать, Кен?

Он только развел руками. Кен чувствовал ответственность за случившееся, сожалел о своем безрассудстве. Все было бы проще, если бы он мог нагрубить и отделаться от нее. Но, увы, на него всегда сильно действовали женские слезы. А Милли выглядела сейчас такой ранимой, такой юной и беззащитной, что у него язык не поворачивался сказать ей что-нибудь резкое и жестокое.

Наконец молчание стало настолько невыносимым, что он даже обрадовался, когда Милли вновь заговорила. На этот раз голос звучал просительно:

— Знаешь, есть один вариант… Только выслушай меня спокойно.

— Что же это за вариант?

— Мы могли бы заключить брак, — тихо, но твердо сказала она.

— Что? — удивленно переспросил Кен.

— Временный брак. Ну, на полгода, на год. Ведь это не очень долго, правда? После свадьбы мы уедем к тебе. Папа успокоится, перестанет считать меня ребенком. Потом мы разведемся. Я заживу своей жизнью, ты — своей. Что же поделаешь, если я оказалась тебе не нужна. Помоги мне, прошу тебя. Я не могу здесь оставаться.

— Мне не нравится твоя идея. Я чувствую себя как зверь, загнанный в ловушку. Да и что особенного произошло, в конце концов? Ты уже взрослая. Ничего твой отец не сделает ни с тобой, ни со мной, — резко сказал Кен, решив не поддаваться жалости к ней.

— Ты не знаешь его! Если я забеременею, он заставит меня признаться, кто отец ребенка. Будь уверен, это тебе не сойдет с рук. Мой отец на многое способен.

— На что именно?

— Он притащит меня в Оквуд и устроит грандиозный скандал. Это сильно подпортит твою репутацию. Тогда та девушка, по которой ты сохнешь, даже не взглянет на тебя. Подумай об этом хорошенько, — произнесла Милли, внимательно вглядываясь в его лицо. Отлично, кажется, ей удалось заставить его задуматься.

Шансы вернуть Элен и так невелики, размышлял Кен, а подобное пятно на его репутации просто сведет их к нулю. Он хорошо помнил родителей своей избранницы и понимал, какова будет их реакция на все это. Неожиданно мелькнула мысль, от которой ему стало нехорошо.

— Признайся, тебе нужны мои деньги? — прямо спросил он. — Ты из-за них все устроила?

Щеки Милли окрасил румянец гнева, она оттолкнула Кена и встала с кровати. Теперь она мерила шагами номер и бросала ему в лицо обидные слова:

— Ничего мне от тебя не надо! Ты просто хочешь сбежать от ответственности! Ну и пусть, сама воспитаю ребенка, а ты о нем даже не узнаешь!

— Ты говоришь о ребенке так, будто он уже лежит у тебя на руках. Я не отказываюсь от ответственности! Но я же говорил тебе: люблю другую, хочу ее вернуть! А брак, даже временный, не даст мне это сделать. Понятно?

— Так дело в этом? — Она не пыталась скрыть своего облегчения. — Наоборот, я могу даже помочь тебе.

— И каким же образом, — скривился в усмешке Кен.

— Все элементарно просто. Мы приезжаем, я вызываю у нее ревность. Если она испытывает к тебе какие-то чувства, то обязательно их проявит. И ты признаешься ей в любви и скажешь, что готов ради нее на все. Я подаю на развод и уезжаю. А ты можешь делать все, что хочешь.

— А если у нее нет ко мне никаких чувств? Тогда я остаюсь с тобой до конца дней моих, так, что ли? — Кен постарался вложить в свой вопрос слоновью дозу сарказма.

— Да нет же, нет! Невелика радость жить с человеком, который тебя не любит. Просто ребенок твой — если он будет — родится в законном браке. Для меня и моего отца это очень важно. А если нет, все еще проще. Я получаю свободу от родительской опеки, смогу зажить своей жизнью, учиться или работать там, где мне захочется. И никто, слышишь, никто не будет указывать мне, что и как делать.

Чутье подсказывало Кену, что нужно срочно на что-то решаться. Слова Милли задели его за живое. Желание защитить своего ребенка и обрести долгожданную свободу от жесткой отцовской опеки было ему понятно. Но все же — брак!