Ну да ладно, судя по досье — отметили, как и то, что сообщил о этих придурках компетентным товарищам — тоже.

…испытывает ярко-выраженную эмоциональную антипатию к генетическим извращенцам и ретроградам, нетерпим к приверженцам устаревших геномных корректировок, считая таких граждан позорными саботажниками советского трудового прогресса. Фанат-почитатель советского генезиса, убежденный противник расовых предрассудков и рас…

Ну да, а как иначе-то? Раса есть одна, самая лучшая — Советская. И просто люди, которые глупостями занимаются и буржуям мошну набивают! Только Жора не расист, а прогрессивный кандидат! В члены! Ну и трансгуманнист немножко, но об этом вслух неприлично. Все же свои вокруг.

А вот дальше началось интересное: ну, за стройбат я был обижен — всё же, закончив училище был я КМС по СамБО, как-никак. Ну и да, на губу часто попадал, молодой-глупый. Зато гвозди научился переваривать и строем ходить, хе-хе.

Но не это интересно. Дембельнулся я, да и поехал в Румынскую ССР отдохнуть. И познакомился, да и покувыркался там с некоей Вайорикой. Пару месяцев под одной крышей прожили, но расстались. Мол, туповат я, да не интересен ей! Я ей: мол, ну давай чпокаться просто так! А она мне — а о чём с тобой чпокаться?

Я тогда на заочное и поступил — очень обидно стало, честно! Но, вот сейчас, выходит, что не просто Вайка-стерва. А… задание выполняла.

…действие сотрудницы имело положительный эффект, перспективный объект проявил усиленный интерес к обучению…

Вот даже не знаю, обидно мне или нет? Наверное — не очень, если подумать. Я, всё-таки, до научного сотрудника дорос. Аспирант, есть чем гордиться. И не просто — в Нитронске работал, на орбите, как-никак, на передовой советской научной мысли!

Да и… ну нет уже её, вздохнул я. Так что только и остаётся: спасибо сказать румынке этой, да светлой памяти пожелать.

Любит детей. Болеет за владивостокское «Динамо». В свободное от работы время волонтерствует по сибирским деревням, ремонтируя системы безопасности малых домохозяйств. Мечтал посетить подводные черноморские города, в частности Арктурск, но из-за остраконофобии постоянно откладывал поездку.

Ну да, про меня, хмыкнул я. И… чертова остраконофобия! Угораздило же меня в омском океанариуме свалиться в садок с этими мерзкими, хитиновыми, щупальцастыми… бррр, вспоминать тошно! Но, вроде бы, преодолимая… Хотя не хочется преодолевать: вообще эту пакость видеть и думать про неё не хочу! Креветки, крабы, осьминоги, медузы… терпеть эту мерзость ненавижу!

Семейное положение: холост, содержит карликового медведя по имени Круша.

Вредные привычки: курит, пьет, не пропускает ни одной юбки.

Фобии: инсектофоб, остраконофоб (боязнь моллюсков и ракообразных)

Отметка в деле : в юности пережил травматическое событие, будучи едва не вовлечен посредством чувств и половой близости в секту естественно-генников.

В течение последнего года совершил четыре месячных вахтовых полёта на ЛТРИ-03, где поддерживал работу оборудования, записывая результаты потоковых экспериментов и показатели с телескопов Явлинского для НИИ Космонавтики. Работа сложная и ответственная, так как из-за специфики изучаемых материалов наличие на борту станции вспомогательных андроидов невозможно. Нареканий к работе нет. Является ценным сотрудником лаборатории, по причине исполнительности, аккуратности и отсутствия каких-либо технических имплантов, могущих вступить в конфликт с изучаемыми спектрами энергий.

Вот же… дотошные. Компетентные товарищи, блин. И Крушу жалко. Ну да ладно, его, наверное, Ленка забрала. Точно забрала — она девчонка ответственная, да и в постели — огонь… Была, да уж. И ей светлая память.

Встряхнулся я: нечего страдать как дурак. Есть как есть, а что было — только добрым словом и памятью вспоминать. Не тряпка раскисшая я, всё-таки!

Да и пока читал — капсула закончила виток переориентации, начав входить в атмосферу. Так что связь с лабораторным вычислителем посбоила, да и пропала. А я стал с интересом всматриваться в обзорные иллюминаторы, в плане того, а что там на Земле?

А на Земле выходило неважно, даже несмотря на искажённые из-за плазменного щита цвета, и немалую облачность. Заходил я с западного полушария на восток, так что, для начала, полюбовался на материк Амеров, империалистов клятых. И за что сразу зацепился взгляд: береговая линия явно выше, чем была. Амерам так и надо, придуркам. Но, это значит: поднятие общего уровня мирового Океана, а это хреново всем. Союзу не так плохо, конечно: у нас есть подводные города. И есть их немало. У нас, как-никак, не погоня за прибылью буржуев. В Союзе есть где жить Советскому Человеку, несмотря ни на какие козни буржуев. Но плохо это, как ни крути — плохо. И причина к этому “плохо” приведшая по настоящему пугает.

Капсула, тем временем, постепенно снижаясь, двигалась на восток. Видна стала часть японского архипелага и нашего побережья, ушедших под воду частично, тут понятно. Но… странно, наблюдал я за просторами Сибири. Полностью, всё видимое, было покрыто растительностью. Ну, я думаю что растительностью: цветов-то не различить, но нечему больше. Нижневартовск, точка-финиш орбитального лифта — просто не виден. И нет зоны вечной мерзлоты: растительность вплоть до северного ледовитого океана.

А вот следующий момент, за который зацепился взгляд, был совсем хреновым. Байкал перестал быть озером, став глубоким заливом от Охотского моря. И это значит, что произошло не только поднятие уровня океана. Это — тектоника, не те высоты у Байкала, чтоб с океаном в прежних берегах слиться. И это совсем-совсем хреново: городов за Уралом не видно совсем. Хотя, пока не стоит психовать: отсутствие мощных радиопередач может быть связано с этой новой, квантовой связью. Города — под растительностью. Ну, возможно же?

И Омска родного не видно, и Новосибирска. А южнее — пустыни, хотя вроде и не совсем. Но в сибирской части Союза, точно не видно городов. Скрыты в лесах. Пока будем считать так, окончательно решил я, дабы не трепать нервы больному, то есть себе. Меня ржавый робот недавно кромсал! И кишки украл!

А вот в проклятии и благословении (тут даже Партия не определилась) Советского государства, Подкаменной Тунгуске тоже эти леса. Ни радиоактивной пустыни как ранее, ничего такого, как было больше ста лет с падения того самого метеорита. Хотя, даже в Академии Наук были теории, что не метеорит это был: так и не нашли его. А осколки… так ведь была реакция распада: был бы цельный метеорит и Союза-то, да и Евразии бы не стало, слишком мощный получился бы взрыв.

И наблюдение за местом падения (или не падения) как-то всколыхнуло в памяти историю. Ну а что ещё делать? Не в ассистенте же копаться, это я после приземления успею.

Упал метеорит (или не упал) чёрт знает что в 1904 году в Подкаменной Тунгуске случилось. И это почувствовала вся Земля: год северные сияния по всей планете видны были, землетрясения случались, цунами. Но это всех по шарику угораздило, а вот нам больше всего досталось: радиационный фон в круге на полтысячи километров был в полтора-два килорада. Посёлок Подкаменная Тунгуска — исчез, но это ладно, хотя людей жалко. Проблема была в том, что фон не падал. Совсем не падал: последние измерения в 2010 показывали пару с копейками килорадов в эпицентре. В общем, зона смертельной ионизации, даже для советских, генетически улучшенных, людей.