– Гнуп! – закричал пернатый, переминаясь с лапки на лапку.

Я улыбнулась забавному питомцу лесника и медленно поднялась на ноги, придерживаясь рукой за спинку деревянной кровати. Думала, что сильно ослабла и не удержусь на ногах, но на удивление устояла и даже оторвалась от опоры, чтобы пройти к столу. Села на хлипкий стул и хозяин засуетился вокруг меня. Открыл крышку подкопченного котелка, откуда пошел головокружительный аромат рыбного супа. Щедро зачерпнул половником и наполнил глубокую чарку едой. Поставил передо мной и сел напротив. Прежде чем обслужить себя, Кормак любовно угостил птичку сушеной красной ягодой, что достал из кармана брюк.

От голода у меня заурчало в животе, и я схватилась за ложку. Склонилась над тарелкой и зачерпнула горячий суп. Забыла подуть и сходу обожгла язык, но вкус оказался настолько чудесным, что не обратила на это внимания. Без стеснения уплетала ужин, едва не мурча кошкой от удовольствия.

– А я всегда говорил, что из пираний получается самый наваристый бульон, – я на миг застыла. Никогда не слышала, что кровожадных обитателей Плавучего леса можно употреблять в пищу. Но вкусно ведь! Продолжила интенсивно работать ложкой. – И ловить их просто. Насадил на пику палки кусок крупной рыбы и нацеплял зубастых за раз с ведро, – с удовольствием рассказывал мужик о странной рыбалке. – Добавки? – смекнул лесник, что я добралась до дна тарелки, и подлил еще половник.

– Спасибо, – поблагодарила с набитым ртом.

– Гнуп! – напомнил о себе попугайчик и получил еще одну ягодку.

Кормак ел медленно и внимательно за мной наблюдал.

– Слыхал я про фанатиков с долины Ойра. Поговаривают, что монастырь там женский. С пеленок девчонок религией вербуют, работать заставляют, голодом морят.

Я замотала головой.

– Мы трудимся на благо коммуны. Насильно не держат. В вере мы живем, смирении и покорности, чистоту в помыслах и теле соблюдаем, – я знала, что нашу общину в миру не уважают и даже побаиваются. Но не так все страшно, как говорят.

– Так тебя отпустили или сбежала? – хотел поймать меня на лжи лесник.

– Сама ушла. Узнала, что мать моя пропавшая живет в Драккарии. Хочу ее найти, – выкрутилась, озвучив ту же легенду, что сочинила для Асни. – Разрешение на пересечение заставы мне не получить. Причины законной нет, – предвосхитила его следующий вопрос.

– Благородная цель, а я было подумал, что за драккарца замуж собралась, – улыбнулся и расслабленно откинулся на спинку стула. – Знаешь сколько таких дурех тут потонуло? Лезут в эту паршивую Драккарию. Жизни хорошей ищут. И чем с эсперами плохо? Думаешь, сладко на чужбине девчонкам молодым? Если повезло из леса живой выйти, то сходу попадают в руки гильдии. Эти вороватые твари лагерь на берегу у границы разбили и ловят таких вот путников. А потом продают. Кого в бордель, а кого на плантации в рабство. И ничего им за это не делается. Не существует беглецов по закону. Помощи просить не у кого. Вот и ты осторожнее будь, а то и мать не найдешь и свободу потеряешь. А лучше вертай взад в Галадон строй там свою жизнь. Я помогу тебе вернуться, отвезу на лодке к реке Нерей, – видно было, что мужчина не со зла говорит, помочь хочет, но не знал Кормак – нельзя мне обратно, смерть меня там поджидает на каждом углу. Все равно поймают последнего бастарда, дело времени.

– Не могу назад. Мне маму надо найти, – настояла на своем, и он тяжело вздохнул в ответ.

– Что ж, помогу тебе проплыть через границу. Слышал, не на весь берег гильдия свои сети раскинула.

– Спасибо вам большое, вовек не забуду. За спасение и заботу низкий вам поклон, – разлилось в душе тепло от участного взгляда карих глаз мужчины. Не остались молитвы мои без ответа. Прислала мне на помощь Матерь богов доброго лесника. – Давно вы здесь живете?

– Ой, давно, милая, так давно, что и не помню тот день, когда отшельником в лес ушел да дом на дереве построил. У меня жена с сынком померли от лихорадки. Не осталось никого. Вот друга нашел, – погладил он с нежностью по клюву питомца. – Выплываем иногда на рынок то в Галадон, то в Драккарию. Так и живем на границе королевств. Хорошо тут. Спокойно. Знать просто надо, какие травки опасных насекомых отпугивают. Рубаха, что на тебе, пропитана соком гунка. Запаха совсем нет для нас от этой травки, а паучки да сколопендры чуют, не подойдут близко. Ты ее не снимай, пока в лесу. Ты это, кушай, кушай еще, набирайся сил, – снова подлил мне супа. Впору отказаться, ведь так и лопнуть можно, но учтиво согласилась, чтобы не обидеть мужчину.

– Очень вкусно, спасибо. Уютно у вас, – похвалила затхлое жилище. Сразу видно, что не хватает здесь женской руки и генеральной уборки. В обители нас с детства приучали к чистоте и у меня уже чесались руки навести порядок.

– Ты отдыхай, а мне надо сплавать, ловушки проверить, – с улыбкой он поднялся из-за стола и направился к сколоченной из гладких веток двери.

Я осталась одна, но отдыхать, как советовал лесник, не стала. Для начала убрала со стола, нашла ведро с речной водой и тряпку. На собственный страх и риск приступила к влажной уборке. Не знала, осерчает ли старик от моей самодеятельности, но хотела хоть чем-то отплатить Кормаку за спасение. Долго чихала, смахивая вековые слои пыли с мебели и стен. Прибрала на топчане у очага, помыла пол и выглянула наружу.

– Ох, – вырвалось невольно.

Кормак соорудил целую лестницу из переплетающихся над водой высоких корней большого дерева. Закрепил дощечки, спускающиеся к узкому пирсу, к столбу которого была привязана моя лодка. Издалека хижину, спрятанную под раскидистыми ветками, трудно заметить. Мне повезло, что течение вынесло лодку к жилищу лесника, иначе так и плавала бы мертвенькая по лесу. Аж передернуло от этих мыслей. Поспешила спуститься, слить грязную воду и набрать новую.

Вскоре покончила с уборкой и залюбовалась результатом. Сюда бы еще отрез ткани на окошко вместо шторки и стало бы совсем мило. Но копаться в вещах мужчины не стала. Прилегла на кровать в ожидании хозяина и не заметила, как меня вновь сморило дремой.

И без того беспокойный сон нарушил шум тяжелых шагов. Я разлепила веки и повернулась на бок. Услышала тихий бубнеж Кормака, что расхаживал по хижине и восхищался.

– Как чистенько стало. Ручки золотые у девочки. Прямо как супружница моя, когда жива была. Все порядки наводила. Ох, перемелет ее Драккария в жерновах в муку. Жалко то как. Хорошая она, добрая, – с тяжелым вздохом погладил по зеленым перышкам Гнупа, а у меня ком застрял в горле. Страшно было идти в чужое королевство, и я с радостью осталась бы жить с лесником. Он заменил бы мне отца. Но настоятельница не зря сказала, что на службе командора оракул. Рано или поздно эсперы меня найдут и накажут Кормака за укрывательство последнего бастарда Галадона. Нельзя подставлять спасителя. Никогда себе этого не прощу. Нужно идти дальше, покинуть Галадон как можно скорее.

– Я рада хоть чем-то помочь, – поднялась с кровати с улыбкой и лесник обернулся. Его теплые глаза наполнились слезами. Совсем расчувствовался старик и попытался скрыть свою слабость рукой.