– Надень.

Я взяла с кровати платье, держала его в руках и испуганно смотрела на мужчину, не понимая, чего он от меня хочет.

– Ты вышла из комнаты без разрешения, значит, тебя ждёт наказание. Надевай! – резко сказал.

Теперь он не казался таким красивым как в том зале. Сейчас из него рвалась ярость, которую он хотел на меня выплеснуть, но сдерживал себя. Напряженное дыхание вырывалось из его груди, глаза щурились и нервно расширялись. В нём кипело, бушевало, но он контролировал, насколько это удавалось. Он был похож на человека, который очень хочет схватить и сделать что-то плохое. Даже не хочу предполагать что именно.

Думаю, наличие в этом доме большого количества гостей, притормаживало его желание схватить меня и стукнуть головой об стенку.

Я стояла испуганная такой злобой и не нарочно тянула время.

– Если ещё раз я повторю, ты будешь наказана в дважды, – проговорил он сквозь зубы.

– Но я не могу при вас…

Он быстро подошел, схватил за рубашку, которая на мне была надета, сцепил кулаки на её горле и потянул в разные стороны. Его глаза прямо перед моими, дыхание зверя, обдавало теплом и коньячными нотами.

Он рвал на мне одежду, оголяя тело, но не глядя на него, а глядя мне в глаза и показывая свою власть надо мной. Закрепляя её, отныне и навсегда.

Потом отошел, повернулся ко мне спиной. Не смотреть на моё голое тело было для него очень важно.

– Надевай, – рыкнул он и я потянулась к платью.

Нашла отверстие горловины, потом сунула руки в рукава и ткань похожая на лён скользнула по телу. Неприятно и даже колюче.

– Иди за мной, – сказал он уже спокойнее и пошел к выходу.

Я пошла за ним, на входе он обернулся, посмотрел на мои шлёпки и сказал:

– Сними это.

Я скинула шлёпки.

Теперь я была в непонятном балахоне похожем на деревенскую рубаху, босиком, с распушенными и слегка растрепанными волосами.

Мы вышли в коридор, налево. Потом вверх, по лестнице, уже не такой широкой как парадная. Она попроще, но тоже достаточно красивая, с колонами из ваз, на углах багеты. Шаг в шаг я торопилась, шла за ним, а он быстро поднимался.

Ступни мои чувствовали холодный мрамор. Руки начали дрожать. Теперь я понемногу стала понимать – шоу начинается. Больше ни одной минуты я не буду беспечно ходить по той красивой комнате. И в этом виновата я сама, своим дурным любопытством. Может быть, он обо мне и не вспомнил бы, а теперь придётся ещё и наказание получать.

Вышли на третий этаж. Там приземистый коридор уже не такой праздничный и нарядный. Двери здесь разные какие-то странные. В самом конце коридора дверь массивная. Мужчина подошел, открыл её ключом и вошел в комнату. У порога я остановилась, пока не включился свет.

Мужчина быстро подошел к стене, где висели верёвки и… плети… разных размеров плети. Ремни и что-то ещё такое, чего я не могла понять. Что всё это значит?

Сама комната мрачная, тёмная, на стенах цепи, брусья. Деревянный столб, у одной стены. В него вколочено кольцо. Чем дольше я тут стояла, тем сильнее дрожали мои руки, и ноги тоже начали дрожать.

Тем временем мужчина взял веревку и подошел ко мне.

– Давай руки.

Я даже не знаю, почему подчинилась, протянула руки, и он тут же набросил верёвку мне на запястья. Стянул так, что я ойкнула. И когда стало очень больно, я вдруг что-то поняла и резко потянула руки на себя, но он уже крепко держал верёвку и смотрел на то, как я дергаюсь. Я ощутила себя букашкой попавшей в сети к пауку.

– Сегодня ты получишь наказание. Оно не будет слишком суровым. Но если такое повторится, то я накажу тебя более жестко, – произнёс он так, словно просто разговаривал с кем угодно о погоде.

Потом потянул меня к столбу, вставил верёвку в кольцо, перекинул и затянул, мне пришлось поднять руки.

– Пожалуйста, не надо, не бейте, – испуганно я крутила головой, и пыталась поймать его взгляд, – я больше не буду так, обещаю, что не буду. Я не хотела, честно…

Он уже не смотрел на меня. Подошел в стене, снял плеть, саму толстую. Сразу я представила, как эта плеть сейчас будет гулять по мне своим тонким и острым концом. Мужчина потрогал плеть, погладил её, потом окинул меня холодным взглядом, как будто примеряясь и сказал:

– Сейчас мне некогда, гости, но я приду, как только они разойдутся. Жди.

Он положил плеть на стол и пошел прочь из комнаты.

– Подождите, не оставляйте меня здесь, я не хочу! – выкрикнула я.

Но дверь закрылась, щелкнул замок и я осталась одна.

Когда я успела всё забыть?

Черную кожаную софу, холод, стекающую по животу и бёдрам воду, хлюпающую лужу в которой лежала, слипшиеся запутанные волосы.

Забыла?

Удары палкой, толпу мужиков?

Расслабилась, забыла?

Думала всё?

Но нет. Как оказалось, то были только цветочки.

Я стояла босиком на холодном полу. Медленно, постепенно, минута за минутой тело охватывала мелкая дрожь. Грубая рубашка, отвратительно касалась тела. Терлась при каждом движении, доставляла массу неприятных ощущений.

Для чего она надета? Не для того ли, чтобы можно было спокойно бить плетью, но не поранить тело. Человек, который захочет ударить тело, так и сделает, а не станет просить надевать рубашку.

А этот молодой мужчина, с красивым лицом и холодными, тёмными глазами казался во сто раз страшнее того уродца, что продавал меня. Тот хотя бы обещал, запугивал, но не делал. А этот, вот уже скоро начнёт выполнять.

Я – его собственность. И он волен делать со мной всё что захочет.

Судя по этой комнате, захочет он много чего. Я испуганно рассматривала стены и разглядела на каждой стене не сразу заметные глазу, двери шкафов. Что там в тех шкафах, если прямо передо мной висят разного размера плети.

Теперь меня трясло крупной дрожью.

Ноги дрожали, я не чувствовала ступней. Они как заледеневшие колодки. Но я стою. Жду. Страшно даже представить, что будет дальше.

Уже скоро руки стали затекать. Поднятые вверх они доставляли нестерпимое мучение. Я не знала, как встать, чтобы было полегче, как выкрутить так, чтобы верёвка не врезалась в запястье. Чтобы как-то отвлечься от этих ежесекундных страданий, приходилось снова и снова рассматривать окружающие предметы.

Плети. Ремни. Наручники. Верёвки.

Я конечно слышала, что некоторые люди любят особый секс, но даже не представляла, насколько особый.

Хотя, все эти предметы возможно и не для секса… может этот человек обыкновенный богатый маньяк. Тогда, мне придётся совсем плохо. Значит, получается я – не просто покупка, а новая жертва.