– Вы, как всегда, правы, – сумрачно призналсяд’Артаньян. – Ну да, так уж сложилось… Я не силен в том, что именуетсяухаживанием по всем правилам. У меня есть только богатый опыт, а это, как я теперьвижу, совсем даже не то… Но я и правда люблю вас!

– Может, все дело в том, что на этот раз вы столкнулисьс сопротивлением?

– Что за глупости вы говорите! – взвилсяд’Артаньян. – Ничего подобного! Это любовь, уж я-то знаю! И вы, вы тожепомнили обо мне! Я ведь знаю, что это вы передали для меня сто пистолей черезкапитана де Кавуа!

– Вы уверены?

– Уверен. Сердце подсказывает.

– Ну и что? Это была обыкновенная жалость к юноше,попавшему в нешуточную передрягу…

– Ничего подобного!

– Думаете?

– Я же говорю: всякий влюбленный – провидец вдвойне!Анна…

Она решительно встала:

– Думаю, мне пора идти спать…

– А я? – совсем по-детски спросил д’Арта– ньян.

– А вы преспокойно можете устроиться здесь. Лавкадостаточно широкая… а постель в спальне слишком узкая. Настолько, что самомублагонамеренному человеку обязательно полезут в голову игривые мысли. А яустала и хочу отдохнуть. Как бы я к вам ни относилась, но слушать остаток ночиваши неизбежные признания и клятвы… Нет уж, ложитесь здесь, на лавке.

– А выкуп? – расхрабрился д’Артаньян.

– Простите?

– Есть такой обычай у крестьян. Вроде игры. Завыполнение иных просьб требуют выкуп…

– И что же вы от меня потребуете?

– О, ничего невыполнимого или особо тягостного длявас, – сказал д’Артаньян. – Когда все кончится, когда мы завершимдело, обещайте прогуляться со мной… ну, допустим, по Сен-Жерменской ярмарке илив аллеях Тюильри. Это не слишком наглое требование, правда?

– Пожалуй.

– Так вы обещаете?

– Ну хорошо, хорошо, обещаю… Спокойной ночи, дорогойШарль!

И она скрылась на втором этаже, словно пленительный призрак,оставив д’Артаньяна в состоянии того одновременно приятного и мучительногобезумия, что хорошо знакомо каждому влюбленному. О сне и речи быть не могло, онлежал на широкой лавке, завернувшись в плащ, и то, что происходило в егоголове, не поддавалось связному описанию по причине полнейшей сумбурности ишараханья из крайности в крайность что ни миг…

Входная дверь тихонько приотворилась. Грезы и фантазиимоментально покинули д’Артаньяна, он сторожко приподнялся, взял со стола одиниз своих пистолетов и убедился при тусклом свете лампы, что пружина замказаведена.

И тут же отложил оружие, узнав Планше. Слуга осторожносделал пару шагов в комнату, огляделся и, увидев на лавке д’Артаньяна,прямо-таки бросился к нему.

– Сударь! – прошептал честный малый прерывающимсяголосом. – Сударь! Скверные дела!

– Что такое? – насторожился д’Артаньян.

– Сударь, сдается мне, мы попали в ловушку! –промолвил Планше, не сводя испуганных глаз с двери.

– Это еще почему? Да успокойся ты!

– Сударь, прежде всего… Наш хозяин никакой не мельник!

– Почему ты так решил?

– Вы не забыли, что я всю сознательную жизнь готовилсястать мельником? Уж я-то сразу отличу, где настоящий мельник, а где фальшивый!

– Помедленнее, Планше, – сказал д’Артаньян, садясьна лавке и затыкая за пояс пистолеты. – Давай подробнее…

– Он совсем не умеет управлять мельницей, верно вамговорю… Тут все зависит от крыльев. Он пустил крылья слишком быстро, точно вамговорю, сударь! Мука черт-те сколько времени идет черная, вот-вот загорится, аему хоть бы хны! Таращится на нее так, будто все в полном порядке… А он ведь непьяный и не кажется сумасшедшим. Помните, что он нам наплел? Что он и естьздешний мельник, что занимается своим ремеслом черт-те сколько лет… Все враки,сударь! Он тут совсем недавно, не знает толком, где что лежит… а главное, я ужеговорил, совершенно не умеет управляться с мельницей! Это фальшивый мельник! Даработай он так, как сейчас работает, к нему никто не привез бы и горсточкизерна! Говорю вам, мука идет чернющая, чернее угля, она вот-вот загорится, а онходит у жерновов с самодовольным видом, как индюк на птичьем дворе, как будтотак и надо! Скверные дела, сударь!

Он говорил так убедительно, с таким знанием дела, чтод’Артаньяну передалась в полной мере тревога верного слуги.

– Где твой мушкет? – спросил он.

– Вон там, в углу…

– Поднимись к миледи Анне, разбуди ее и расскажи все.Черт, ведь Лорме в конюшне…

– Его так просто врасплох не застанешь, сударь, –убежденно сказал Планше. – Я с ним за эти дни тесно сошелся. Человекопытный, во всяких переделках бывал. Могу поспорить, он и не спит вовсе…

– Все равно осторожность не помешает, – сказалд’Артаньян. – Разбуди миледи, потом сбегай в конюшню и предупреди Лорме.Когда вернешься, разожги фитиль, возьми мушкет и будь готов ко всему…

– А вы?

– А я пойду посмотрю на нашего любезного хозяина… Ну,живо!

Не теряя времени, д’Артаньян бесшумно приоткрыл дверь,выскользнул наружу и стал бесшумно подкрадываться к мельнице с ловкостью истогоуроженца Беарна, привыкшего ходить по каменным осыпям и горным тропинкам.

Ночь была безлунная, но небо оказалось чистым. На фонероссыпи бесчисленных звезд по-прежнему кружили мельничные крылья, производившиесейчас жутковатое впечатление, – оттого, что казались чем-то живым излокозненным…

Не успел он сделать и пары шагов, как дверь у подножиямельницы со скрипом отворилась, показался мнимый мельник с фонарем в руке.Д’Артаньян шарахнулся за угол дома, прижался к холодной каменной стене.

Мельник неторопливо прошел мимо, не заметив его, и сделалдовольно странную вещь. Он повесил свой ярко горевший фонарь на столбикизгороди, проверил, не свалится ли – и ушел назад на мельницу. Д’Артаньян,оторопело наблюдавший за этими престранными манипуляциями, прокрался к мельнице.Распахнул дверь – и оказался лицом к лицу с хозяином, державшим другой фонарь.

Самообладание гасконца не покинуло: как всегда бывало с нимв минуту нешуточной опасности, он не терял зря времени и действовалмолниеносно. Не вынимая шпаги – к чему применять благородное оружие противподлого шпиона? – он нанес хозяину могучий удар кулаком, враз сбивший тогос ног. Фонарь отлетел в угол обширной комнаты и, кажется, разбился, потому чтов углу взметнулось высокое пламя. Не обращая на него никакого внимания,д’Артаньян одним прыжком оказался в другом углу, склонился над постанывавшимхозяином и, приставив ему к голове пистолет, зловещим шепотом осведомился:

– Так, значит, сударь мой, вы не мельник, а разбойник?Проезжающих в ловушку заманиваете, а потом режете и грабите? Ну, это намзнакомо. В Бе… у себя на родине мне случалось прикончить парочку таких вотмерзавцев, так что дело насквозь знакомое… Дать вам время прочитать отходнуюили… Пожалуй, не стоит быть к вам настолько добрым… Хотите что-нибудь сказать, преждечем я разнесу вам череп?