— Говори, что тебе привезти из Лондона? Джин, да? Хорошо. Тоник здесь купишь.

— А вот и нет. Слушай внимательно. В Лондоне найдешь старинную английскую фирму «Голланд-Голланд», купишь мне у них одну книгу, я тебе напишу на бумажке название, чтобы ты не отягощала и без того загруженные мозги, и попросишь у них каталог. Они не устоят перед твоим обаянием.

Вика покачала головой, глядя в азартные серые глаза. Ну и тип, но что поделаешь, если Володя Соколов в охотничьем обществе занимает совершенно определенную должность, благодаря которой она без всяких проблем вступила в общество охотников. В совершенно мужское общество. И благодаря ему без всякой занудной канители получает путевку на охоту к своему знакомому егерю из сезона в сезон. Зачем ей все это надо? Вся эта охота?

Да так уж вышло: охотоведом был ее дед и даже бабушка, они объехали весь Дальний Восток, пешком исходили Восточную Сибирь, потом осели в Красноярске. В Овсянке, что под Красноярском, у них был дом, в котором она проводила все каникулы, когда родители-журналисты занимались своими делами. Это дед пристрастил ее к ружью. Деда можно понять: у него нет ни одного внука, и чтобы драгоценное ружье — а «Джеймс Перде» на самом деле дорогого стоит — не пропало, он научил Вику стрелять. А когда она стала разбираться в оружии, когда подержала в руках красочные каталоги оружейных аукционов Сотби и Кристи, когда увидела в модных западных журналах одежду для женщин-охотниц и захотела такую, дед подарил ружье. Вика замечала, что у мужчин-охотников перехватывает дыхание, стоит им взглянуть на ее ружье. Еще бы — работа начала века, дело рук великого англичанина.

— Даже если у тебя не будет денег на хлеб, девочка, — всякие времена случаются, никто ни от чего не застрахован, это ружье не продавай. Пускай останется в нашем роду. Когда у человека есть голова на плечах и вера в себя, бедным он никогда не будет. Бедность не доблесть, бедность — это болезнь. От нее надо излечиваться как можно скорее.

Этот дедов завет почему-то потряс Вику. Он произнес его в то время, когда было модно «проходить через страдания ради очищения духа». А дед к своей фразе прибавил еще одну:

— Если будешь считать себя бедной, значит, и будешь такой. А если богатой, то тоже, значит, такой и будешь.

— Вот так все просто, да? — не верила своим ушам Вика.

— Ага, — ухмылялся дед, щуря синие-синие глаза. — Жизнь вообще штука простая, если не городить ничего на своем пути. Что хочешь, то и сделаешь, Виктория. И еще одно — имя-то у тебя какое — Победа. Вот ты и будешь побеждать. Имя здорово на жизнь человека влияет.

А потом, когда дед по всем правилам передал ей ружье — снял с учета у себя в Овсянке, она привезла его в Москву, купила лицензию, зарегистрировала в милиции, — она и познакомилась с Володей Соколовым.

Вика поймала себя на том, что внезапно отвлеклась в прошлое, а Соколов стоял и смотрел на нее.

— Слушай, Володя, тебе эта книга нужна для дела или для удовольствия?

— Я их не разделяю.

— Никогда?

— Никогда.

— Понятно... Что ж, договорились.

А коль договорились, то сейчас она и топала по мостовым Лондона в эту самую фирму.

Наконец Вика остановилась перед старинным особняком, хотя в Лондоне старинного словно и нет, поскольку сам город кажется вечным и поэтому не с чем сравнивать. Особняк явно себе на уме — еще бы — темные толстые стены, огромные окна-витрины, в которых выставлены охотничьи причиндалы, как сказал бы ее дед: кожаные подсумки, ягдташи, манекены, одетые так, как подобает одеваться уважающему себя и свое занятие европейскому охотнику.

Вика потянула тяжелую дверь и вошла. Улыбающийся клерк спросил по-английски, чем может помочь.

Вика объяснила, что хочет купить книгу и получить каталог фирмы, и мужчина провел ее к управляющему, обитающему в темном классическом английском кабинете, в середине которого стоял стол под зеленым сукном, тоже очень английский. Застекленные шкафы демонстрировали охотничье оружие во всем великолепии. Вика получила все, что хотела, приценилась к галстуку, на красном поле которого порхали зеленоватые утки, подумала, не купить ли за труды Соколову, — понятное дело, с ним Торик ухожен и присмотрен, как ни с кем другим, но, увидев цену, отказалась от свежей благородной мысли. Ничего, обойдется футболкой из «Макс и Спенсер», которую она купит ему в подарок. Она уже ее присмотрела.

Она прошла по залам, где демонстрировались совершенные английские вещи для охоты, от которых пахло старинным богатством, как и от самой фирмы, и от стен, и даже от служащих. Что ж, Соколова надо благодарить за то, что он заставил ее зайти сюда. Иначе она никогда бы не ощутила такого мощного излучения силы и уверенности. Она не сомневалась, что энергетическое поле вещей влияет на человека, если он даже сам того не замечает.

Направившись к парадной двери, Вика вдруг почувствовала неясную тревогу. Словно внутри что-то тонко завибрировало, как скрипичная струна, которой коснулись ногтем мизинца, а не смычком.

Вика оглянулась. Возле витрины с оружием стоял он.

Девушка едва не споткнулась, дыхание перехватило, а сердце повело себя просто неприлично. Что оно делает, ее сердце? Оно... радуется. Но чему? Соотечественнику за рубежом? — ехидно одернула себя Вика. Но сейчас это не такая уж новость. Не далее как вчера в том же магазине «Макс и Спенсер» она услышала русскую речь. И на Оксфорд-стрит мимо нее прошла женщина, которая говорила по мобильнику на чистом русском.

Он медленно оглянулся, как будто уже знал, что это она. Ну конечно, он увидел ее в стеклянном отражении шкафа, догадалась Вика, и эта догадка помогла ей вернуться в нормальное состояние. Значит, пока еще соображает.

— Здравствуйте, уважаемый психолог. Его рыжие глаза смотрели прямо на нее, а губы растянулись в улыбке, и как Вике показалось, в довольной. Тоже обрадовался соотечественнице за рубежом? — У вас деловой интерес к этой фирме? А я думал, вам больше нравится другая фирма.

— Это какая же? — спросила Вика и почувствовала, как горло перехватило, и ей пришлось откашляться.

— «Джеймс Перде», я полагал. У вас отличное ружьецо.

— Откуда вы знаете? — Вика изобразила искреннее удивление.

— Но разве девушка с ружьем целилась в меня не из него? Вспомните, там, на неведомой дорожке... — с особенным пафосом он произнес последнюю фразу.

— Так... разве...

— Конечно.

— И вы...

— Не подал вида.

— Чтобы не...

— Нет, просто у меня такая привычка — разделять удовольствие и дело. Поэтому я подумал, что и у вас такая. Вы были при деле на той субботе у Светы.

Вика никак не могла прийти в себя от неожиданности встречи.

— Расслабьтесь. Сейчас я вас не боюсь. У вас нет при себе оружия.

Она улыбнулась.