Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Можно мне пообедать с вами?
Рёта смерил его внимательным взглядом и спросил:
– Ты уверен?
Тот решительно кивнул.
– Тогда садись!
Потом к ним присоединился ещё один мальчик и строгая девочка в очках. Постепенно их оставили в покое. Теперь их просто не замечали. Шизуко очень мучилась от того что Рёта возможно страдает, хоть и не показывает этого. Она была уверенна, что он специально навлёк на себя всеобщий гнев, чтобы защитить её. И когда она думала об этом, ей хотелось отдать всю себя Рёте, отдать ему своё тело и свою душу. Он всё также не пропускал ни одного её выступления в «Ночном Мотыльке», но не пытался сблизиться с ней. Постепенно Шизуко успокоилась и перестала бояться, что он раскроет её секрет. Хотя копаясь в себе, она находила, что мечтает о том чтобы её тайна раскрылась. После того как заканчивалось её выступление, Рёта сразу уходил, больше он не караулил её около входа, если это тогда был он, в чём Шизуко была не до конца уверена. В пятницу вечером, они возвращались вместе из школы. Сакамото как всегда провожал её до станции. Шизуко знала, что он живёт где-то неподалёку и каждый раз с замиранием сердца, ожидала от него приглашения. Она представляла себе как они останутся одни в его комнате, он обнимет её и поцелует. Затем в её воображении пролетали самые разные картины того, что он с ней сделает потом, того что они сделают вместе.
– Зайдём? – предложил Рёта, указав на маленькую кофейню, расположенную рядом со станцией. У Шизуко предательски забилось сердце. Они сели за столик, Рёта заказал себе чай и молочный коктейль для неё. Вообще-то Шизуко постоянно сидела на диете, но когда угощал Рёта она не могла отказаться.
– Знаешь, я давно хотел сказать тебе, – неожиданно проговорил Рёта, глядя в сторону.
Сердце Шизуко сжалось от тревожного сладкого предчувствия. У неё промелькнула мысль о том, что возможно это то самое признание, которого она так боялась и так ждала, но что-то во всём этом было не то. То как Сакамото произносил слова и то, что он даже не смотрел ей в глаза.
– Мы ведь друзья, верно? – он быстро взглянул на неё.
Шизуко кивнула, кажется, она побледнела, кровь отлила от её щёк. Но Рёта не замечал этого.
– Мне очень хочется с кем-то поделиться. Ты мой самый близкий друг, поэтому…
Он помолчал.
– Знаешь, я влюбился, – сказал он смущённо.
– Эта девушка, она стриптизёрша. Она танцует в ночном клубе. Думаю, она старше меня. Её зовут Айрис.
Перед глазами Шизуко поплыли цветные круги. Только теперь Рёта заметил, что она сильно побледнела.
– Что с тобой? – спросил он с тревогой.
Чтобы не расплакаться Шизуко прикусила щёку до крови.
– Мне что-то нехорошо, – сказала она, принуждённо улыбаясь, – я сейчас вернусь!
Она встала, ноги её дрожали, она дошла до туалета и заперлась в кабинке. Шизуко впилась зубами в запястье. Она беззвучно сотрясалась от рыданий, слёзы лились по её щекам.
– А я? Как же я?! – шептала она судорожно всхлипывая.
В соседнюю кабинку кто-то зашёл. Шизуко присела на унитаз вздрагивая всем телом, подобрав юбку, внутри неё всё сжалась, она бы не смогла сейчас пописать как бы ни старалась. «Шизуко Айя никому не нужна! Я хотела отдать тебе свою душу, а ты предпочёл мне дешёвую шлюху!» – думала она. Прошло, как ей казалось минут десять, может быть чуть больше. Айя вытерла глаза. «Ничего не поделаешь. До Айрис тебе, как до Луны!» – сказала она самой себе. Она ощущала себя так, словно её вываляли в грязи, слёзы её высохли и Шизуко охватила зависть и злость. Желание отомстить захлестнуло всё её существо.
– Значит, тебе нравятся такие девушки? Ну что ж, такие как она, любят растаптывать мужчин и именно это Айрис с тобой и сделает! Ты ещё приползёшь ко мне за утешением! И вот тогда уже я отвергну тебя, Рёта! – шептала она. Шизуко представила себе, как она скажет Сакамото:
– Для меня ты просто друг!
Она вышла из кабинки, умылась, тщательно вытерла руки. Рёта ожидал её перед дверью туалета. Проходившие мимо женщины неприязненно косились на него.
– Ты в порядке, Шизуко-сан? – спросил он встревожено.
На этот раз Айя смогла улыбнуться естественно, так ей показалось.
– Прости, у меня живот прихватило, – она смущённо улыбнулась,
– Я очень рада, что ты поделился со мной. Для меня, правда, очень важно, что ты считаешь меня самым близким своим другом. Я бы хотела, чтобы ты и в дальнейшем делился со мной сокровенным! И я тоже обещаю, что буду делиться с тобой всем! Ну, когда мне будет, что рассказать, – продолжала она, слегка краснея.
Шизуко вдруг поймала себя на том, что эти слова говорит уже не она. Эти слова принадлежат Айрис. Лицо Рёты просветлело.
– Конечно! Спасибо! Спасибо тебе, Шизуко-сан! Ты очень, очень важный для меня человек! – произнёс он с явным облегчением.
– Ну, вот и хорошо! Проводишь меня? – попросила Шизуко.
«Теперь я буду жадной!» – подумала она. Тем не менее, идти рядом с ним сейчас ей было очень тяжело.
– Увидимся в понедельник, Сакамото-сан!
Вернувшись, домой, первое что сделал Шизуко это укоротила свою форменную юбку на пять сантиметров.
– Айрис была сегодня просто тигрицей! Она хлестнула меня по лицу! Чувак, я чуть не кончил!
– Дубина! У тебя теперь красный след через всё лицо! Как ты на работу пойдёшь в таком виде?
– Да плевать! Придумаю что-нибудь! Зато я теперь отмечен печатью несравненной Айрис!
Рёта закончил отливать и вышел из кабинки. Два невзрачных клерка средних лет, заметив его, смущённо переглянулись и поспешили уйти. Рёта вымыл руки и направился к официантам.
– Я хочу поговорить с управляющим! – сказал он.
– Айрис, ты что творишь?! Я всё понимаю, но ты не можешь бить наших клиентов! Что если он обратиться в полицию?
– Суджи-сан, он прикоснулся к ноге Айрис! – вступилась за Шизуко Джун, – этот парень всё время стремиться потрогать танцовщиц! Я бы и сама ему врезала с удовольствием!
Суджи одарил её недовольным взглядом.
– Уж не тебе об этом говорить! Ты не должна разбираться сама! Ты жалуешься мне и я решаю проблему! Хорошо? – сказал Суджи, поворачиваясь к Шизуко.
– Простите Суджи-сан! Я была в образе и слишком увлеклась! – отвечала Айя смущённо.
– Ладно. Я тебя не виню. Да и ему, похоже, понравилось! – Суджи ухмыльнулся.
В гримёрку просунулась взлохмаченная голова бармена, на его голове
