знаковая и столь же эпатажная работа мастера, которую он выставил в 1865 г. была сделана под влиянием Тициана и Джорджоне, создавших знаковые полотна с изображением Венеры. С самого начала Мане писал свою героиню как Венеру, но картину назвал «Олимпия», чтобы не вызвать слишком ярого возмущения. И действительно, какая же это Венера? В очередной раз в качестве модели избрана Викторина Меран. Она изображена обнаженной в небрежно заправленной постели, в совершенно обыденной позе. Пропорции ее далеки от идеала. Сравнивая «Олимпию» с «Венерой» Джорджоне, мы понимаем, что художник обращается к сюжету с известной долей иронии. Не видно и намека на изящные и утонченные черты. Тициан и его многочисленные последователи писали Венеру в соответствии с каноном, изысканно.

Э. Мане. Олимпия. 1863. Музей Орсе, Париж

На этом же полотне обнаженная женщина в непринужденной позе, слегка приподнялась на ложе, опершись локтем на подушку поверх небрежно смятого покрывала. На шее — небольшой кулон из драгоценного камня на бархатной веревочке, в ушах — серьги из такого же камня, на руке — массивный золотой браслет, прическа украшена большим розовым цветком, возможно орхидеей. Из одежды на ней только туфелька на одной ноге. Во взгляде, направленном на зрителя, откровенная беззастенчивость и даже легкая усмешка. Над ней склонилась негритянка с цветами, по всей вероятности, от поклонника. Вздыбившаяся черная кошка у ног завершает композицию. К чему она здесь? И почему же вздыбилась, глядя на зрителя? Не о ведьмовстве ли идет здесь речь?! Возможно, неожиданно вошел кто-то чужой? Героиню совершенно не смущает, что она обнажена. Можно предположить, что цветы принадлежат визитеру. Написано неожиданно смело, отнюдь не в классическом, изысканном стиле, между тем не упущена ни одна деталь. Впечатляет игра плотного света и цвета, в частности зеленого. Опять-таки вертикали и горизонтали композиционно связывают геометрическое пространство. Остается лишь вопрос: к чему здесь кошка?

Когда картина была выставлена, снова возник скандал. Двусмысленность и эпатажность сюжета вызвали повышенный интерес. Публика приходила смотреть только на эту картину. Все плевались в нее, тыкали зонтиками, администрация была вынуждена поставить вооруженную охрану, чуть ли не с помощью оружия защищая полотно от агрессивных зрителей. Но убедившись в бесполезности этих мер, картину переместили в дальний зал и повесили так высоко, чтобы до нее невозможно было дотянутся. Однако интерес к ней не снизился. Мужья, пришедшие на выставку с женами, стыдливо пробегали мимо, чтобы потом, вернувшись уже без жен, внимательно рассмотреть картину во всех подробностях. Сложилась удивительная и трагикомичная ситуация. Публика ломилась на выставку ради «Олимпии», а на художника обрушилась критика за то, что в очередной раз позволил себе бросить вызов обществу. Следует признать, что нужно обладать немалым мужеством, чтобы, невзирая ни на что, отстаивать собственное творческое кредо. Имя Мане в очередной раз стало символом новаторства и привлекло к себе всеобщее внимание.

Давайте попробуем представить, в чем суть, в чем прелесть этой картины. Ритм присутствует в диагоналях, на основе которых построена композиция — мы наблюдаем его всюду, стоит только пристально вглядеться. Ритмически связано все. Полотно воспринимается словно соната в красках. Доминанты — горизонталь и вертикаль с простыней, удивительные вкрапления мягких очертаний… Невольно приходит на ум сравнение с «Венерой с зеркалом» Веласкеса, сотканной из таких ритмических линий.

Обращает внимание обилие света в картине — она словно переливается оттенками цвета. Удивительны цветы в букете, в котором преобладают нежнейшие кремовые оттенки, перемежаемые охристыми вкраплениями, белые простыни, цветовые акценты плотного зеленого фона. Вот откуда эта магическая сила! Погружаясь в картину, зритель наслаждается захватывающим и пленительным музыкальным, световым и композиционным потоком. Приходит осознание того, что на картине с обнаженной женщиной воплощена гармония бытия, обыденность, пленяющая безыскусностью, простотой и изяществом. И хочется застыть в молчании, наслаждаться, молчать и радоваться, молчать и удивляться тому, что являешься частью этой гармонии.

У нас есть возможность приблизиться к совершенству через способность чувствовать, переживать, реализовывать себя; только тогда, когда мы, соприкасаясь с прекрасным, соотносим себя с предметом, содержащим в себе элементы совершенства, когда мы, по аналогии с тем, как при помощи камертона настраиваются музыкальные инструменты, настраиваем себя на прекрасное, мы становимся гармоничнее и возвышеннее. А через возвышенное мы приходим к самому важному — к себе. Искусство и есть этот путь. А волшебное искусство Мане способствует нам в этом, позволяя стать в известном смысле частью прекрасного.

Картина «Балкон» навеяна творчеством Гойи, его картиной со схожим сюжетом «Махи на балконе». В качестве моделей Мане выбрал скрипачку Фанни Кло (стоит), свою любимую модель художницу Берту Моризо (сидит), художника Антуана Гийоме, в глубине — сын художника, Леон Леенхоф. Всё! Но сколько своеобразного очарования в этом полотне. По всей видимости, сюжет вызван какими-то его личными впечатлениями, реминисценциями. Все персонажи смотрят в разные стороны, но вместе с тем существуют в едином композиционном пространстве. В картине резко выделяются колористические пятна, привлекает внимание своим ритмическим строением балкон (вновь вспоминается Фуко — горизонтали, вертикали), художник четко все акцентирует, фигуры выстроены в немом состоянии трогательной красоты, гармонии, завораживающей задумчивости. Невольно впечатляешься красотой изображенных персонажей. В результате возникает уже знакомое ощущения безмолвия, в которое невольно погружаешься по мере созерцания полотна.

Э. Мане. Балкон. 1868. Музей Орсе, Париж

В подлинном качестве, в подлинной глубине мы проявляем себя в состоянии созерцания, потому что только в эти мгновения ощущаем себя наиболее естественно. Что-то важное происходит в душе, когда погружаешься в этот удивительный мир. Ибо реальность подчас настолько груба, что порой утрачивается способность воспринимать нюансы, чувствовать тонкие отношения, благодаря которым перед нами открывается подлинная красота мира. Когда мы находимся в созерцательном состоянии, то отключаемся от всего грубого в этом мире, находясь в поле точнейших ангстремов в наноструктурах. И тогда мы ощущаем нечто, что можно уподобить звучанию колокольчиков, издающих хрустальный звон. Это рождает ощущение зачарованности. В такие минуты мы приходим к восприятию ритмов. И в картине, если убрать предметные изобразительные элементы, открывается четкая композиция ритмически выстроенных линий.

Все части изображения находятся во взаимодействии, которое неочевидно на первый взгляд. Это по-особенному впечатляет в противовес пафосным и символическим классическим, маньеристским и романтическим произведениям (что ни в коей мере не принижает их достоинств). Мы буквально вслушиваемся, всматриваемся в происходящее на этой картине. При созерцании сюжета рождается теплое чувство, от которого сжимается сердце. Может, картина излучает какую-то необъяснимую энергию?

Еще одна из ранних импрессионистических картин художника, также всколыхнувшая общество, — «Музыка в саду Тюильри». Прогуливаясь