только жрец и Альвэйр, но и все, кто находился сейчас на поляне. Глаза их были прикованы к дегтярно-тёмной влаге, излившейся на траву.

Несколько секунд ничего не происходило, но вдруг среди травы показался чахлый росток с бледными листочками. Он задрожал от едва уловимого дуновения ветра, но в следующий миг потянулся вверх и нам пришлось посторониться, чтобы дать уже молодому деревцу пространство.

С растением происходили странные метаморфозы. Дерево то чахло, превращаясь в иссушенный зноем ствол, то снова зеленело и набиралось сил. От смерти к пышущей жизни. И обратно. Но рост не прекращался, растение становилось всё выше и сильнее. Бросив украдкой взгляд на Альвэйра, я заметила потрясение на белом лице. Всё его внимание было приковано к изогнутым ветвям, что уже почти сравнялись с макушками многовековых деревьев Эдринского леса.

Наконец, дерево замерло – половина его ветвей остались мёртвыми и безжизненными, на оставшихся буйно зеленели листья.

- Впервые вижу такое, - признал жрец, прерывая тишину. – Время покажет, что значит этот знак богини.

Эльфы и люди начали расходиться. Альвэйр исчез с поляны раньше, чем я успела опомниться. Сопроводить меня до лагеря эльфов вызвался жрец. Запоздало я осознала, что мир людей остаётся навсегда позади. Я обернулась, чтобы взглянуть на спины уходящих дворян. Никто из них не только не обернулся, но даже не замедлил шага.

Глава 6

Эльфы двигались колонной - молчаливые бледные тени в светлых одеждах. Только силуэт Альвэйра, ехавшего в авангарде отряда, темнел на фоне белых, голубых и светло-зелёных одеяний. Он восседал на огромном вороном скакуне, которому не доставало внешнего изящества, зато хватало мощи, чтобы долго нести на себе седока, облачённого в полный доспех. Складки чёрного плаща, расшитые лиловой вязью узоров, спадали на заднюю луку седла. Идеально прямая спина казалась каменной. Похоже, Альвэйр из Дома вереска внушал страх не только людям, потому как и сородичи сторонились эльфийского лорда и придерживали коней.

Я ехала в середине отряда на лошади, размеренно переступающей копытами. Чуть впереди меня двигался жрец, позади держались эльфы, составляющие свиту беловолосого. Никто не разговаривал, зато я впервые за много часов смогла вздохнуть спокойнее и раскинуть магическую сеть вокруг.

Истинная ментальная магия - редкий волшебный дар. Слишком уж часто её носители становятся жертвой чужих страхов. Страшно, что большая часть трагических историй касается совсем ещё детей - они плохо контролируют магию и не умеют скрывать дар. Их палачами становятся близкие люди, погружённые в ужас перед непонятной им силой. Бывает, конечно, и наоборот – психически нестабильный маг-менталист уничтожает всех вокруг, желая вырваться на свободу. Но до обретения подобного могущества ещё надо дожить.

Мне повезло, что мать, была такой же, как и я, и держала на коротком поводке все мои эмоции до тех пор, пока я не совладала с даром. Иначе отец задушил бы меня в колыбели. Или попытался использовать, но стал бы жертвой собственных предательских мыслей.

«Она, и правда, полезна? Или заставляет меня так считать?»

Люди слабы. Мало кто из нас способен вынести такое знание о близких.

Но всё-таки защита от менталистов есть. В конце концов, это просто магия, не дикая природная сила. Да и влиять на чувства и мысли живых существ можем не только мы. Есть целая школа магии, занимающаяся разработкой ментальных заклинаний и блоков от них. Но работа обычного мага похожа на выламывание ворот тараном, а истинный менталист – тот, кто проникает с чёрного хода.

Щиты бывают разные, очень многое зависит от искусности мага и его силы. Одни очень сильны, но обойти их не составит для меня труда. Потому что они вроде одинокой стены, стоящей посреди поля. Самое оно, чтобы защититься от тарана, несущегося напролом. Но абсолютно бессмысленно против того, кто стену просто обойдёт.

У иных защита хилая, прямой ментальный удар такую и не заметит. Зато более хитрая, будто паутинка по периметру. Сунешься – увязнешь. И маг сразу догадается, что кто-то пытается покопаться в его мыслях и чувствах.

Ментальная защита – это та же магия, заметить её довольно просто, и блок нельзя держать до бесконечности.

То, что окутало Альвэйра, не было блоком. Сомневаюсь вовсе, что эту голодную пустоту и бесконечный холод можно назвать магией. Но тайны Альвэйра мне недоступны. И, честно говоря, я предпочла бы не соприкасаться с ними слишком сильно. Одно его присутствие рядом, чуть не свело меня с ума и не уничтожило саму способность нормально чувствовать. Пытаться проникнуть внутрь – смерти подобно. Мои шансы на выживание и так невелики.

Средство защиты, тем не менее, мне было необходимо. И нет лучшего меча, чем знания, поэтому я прикрыла глаза и сосредоточилась на окружающих меня существах.

Специфику работы истиной ментальной магии объяснить трудно, но я всё-таки попробую. Есть три уровня погружения в силу, которые ментальные маги проходят со временем. Первый позволяет воспринимать чувства окружающих. Ты не просто знаешь, что чувствует конкретный человек, его чувства становятся твоими.

Для неопытного мага это настоящий кошмар.

Невозможно отключиться от восприятия эмоций без ментального блока, а это умение приходит гораздо позднее. Поэтому тебя разрывают на части чувства окружающих людей. В общем потоке менталист не способен не только определить, кто излучает конкретные чувства, но даже отделить свои ощущения от чужих. Многие менталисты, не получившие должной помощи, к сожалению, сходят с ума ещё в детстве. Тут, чаще всего, и обнаруживают необычные способности ребёнка.

На втором уровне познания силы маги учатся закрываться от чужих эмоций и ставить щиты. Только теперь, чтобы там ни думали о нас простые люди, можно говорить о попытках манипулировании сознанием.

Описывать конкретные возможности, доступные магам, бесполезно. У каждого они свои. Подозреваю, что многое зависит от особенностей мышления. Моя мать, например, могла зародить в человеке искру чувства, которого не было в нём изначально, и заботливо взрастить до полной одержимости. Подозреваю, именно так она и свела с ума первую жену отца.

Мне подобное не дано. Раздуть тлеющий огонёк уже существующего чувства - пожалуйста. Но то, чего изначально в человеке нет, мне не подвластно. Зато я умею отражать и усиливать существующие эмоции.

Третья ступень мастерства – работа с мыслями, воспоминаниями и образами. Я только-только прикоснулась к ней, поэтому людские думы для меня пока потёмки. Забраться в мысли других сложно, а уж поселить конкретную идею, так, чтобы её приняли за свою, и того труднее. Иногда мне удаётсч это, но далеко не всегда.

До сих пор я говорила лишь про людей, потому