Но относительно численности населения — той, что было до всего этого, — те стволы, что мы сюда контрабасили, даже не капля в море, а молекула в океане. До сих пор не понимаю, кто и зачем их покупал, но мне и плевать, в общем. Деньги есть деньги, так что как у вас тут чего устроено, я особо не вникал, на том и погорел. Не успел оглянуться, а уже на нарах. Я сначала не сильно напрягся, что там мне могут дать за такую ерунду? У нас такое и на административку с трудом тянет, вкатили бы штраф и отпустили. А тут хренак — десяточка! Я такой, офигевши: «Вы чего, волки позорные, совсем края потеряли?» И мне сразу ещё пятёрочку сверху, за неуважение к суду. Хотя, как по мне, какой же это суд, если нет адвоката, и даже слова не дали? Обвинение заслушали, покивали, и хопа — уже штамп на бумагу ставят. Они пять минут потратили, а мне пятнашку сидеть? Ну, я, натурально, в расстроенных чувствах был. А у кого бы нервы не сдали, ты скажи, у кого? Молчишь? Вот то-то! Вот и перестарался чуток. Но их же откачали потом! И тут же меня на пересуд — и пожизненное, без права апелляции. В одиночку, раз я такой нервный. И хрен кому объяснишь, что я вообще-то из другого мира, и знать не знал, что они тут нежные все, как феечки на цветочках. У меня всё просто, нахамил — в рыло!

Я, дружок, за хамство в баре

мигом выдаю по харе.

Лёг под стойкой, зубы врозь…

К свадьбе заживёт авось!

— А у вас, оказывается, в рыло нельзя. Ну, так-то у нас тоже не приветствуется, если честно, право на насилие делегировано государству. Но, по факту, если кого не на тот орган пошлёшь, будь готов, что тебе и без полиции объяснят, в чём ты не прав. И общество смотрит на такие шалости с пониманием, если, конечно, края видеть. Нарвался — получил, дело житейское. Соразмеряй амбиции с кулаком собеседника. Так что, когда тот мужик на меня забыдлил, я долго не раздумывал. А мне за это пятнаху! Где это видано?

Ингвар, не останавливаясь, подтянул лямку рюкзака, посмотрел на шагающего рядом мальчика и, вздохнув, добавил:

— Блин, размоталось же! Что ты молчишь? Собьёшь же ноги… Ах, ну да. Всё забываю. Давай сюда копыта свои. Вот так, видишь? Остановился, подмотал, пошёл дальше. Минута. Я тебя подожду, не бойся. Но вообще, конечно, надо что-то с твоей обувью делать, так не годится. Нам ещё идти и идти, пацан. Куда? Ну, для начала хотя бы до реки давай дойдём. Плотик какой-никакой сколотим и поплывём как баре, чего ноги-то зря топтать? Ты спрашиваешь, куда поплывём? Ну, то есть ты, конечно, не спрашиваешь, но ведь спросил бы, если б мог? Я бы точно первым делом поинтересовался: «Куда тебя опять несёт, Ингвар, бедовая твоя голова?» Во, прямо бабкиным голосом прозвучало! Часто вспоминать стал старушенцию, наверное, возрастное. Я и сам уже не молод, знаешь ли. Но я живучий, в бабулю, так что не дождётесь. В общем, пацан, буду считать, что ты спросил. И вот что я тебе отвечу — я знаю место, через которое можно покинуть сей бренный мир. И не в смысле «повеситься от тоски», а свалить живым и здоровым. Для тебя это, наверное, будет сюрпризом, но миров больше, чем один. Сильно больше, пацан, не сосчитать сколько. Всё вместе это называется «Мультиверсум», или, как говорят умники, «Великий Фрактал». Есть места, где между мирами как бы такие щёлочки, в которые умелый человек пролезть может. Сам пролезет и груз протащит, чем мы вовсю и пользовались. Я, пацан, как раз этим и занимался, межмировой контрабандой. Потому что иногда вещь в одном мире говна не стоит, а в другом — на вес золота и дороже. Вот к вам, например, мы оружие завозили. Потому что в моём родном мире этого добра хоть жопой жуй, нас-то хлебом не корми — дай кого-нибудь грохнуть. А у вас наоборот — войны не бывает, и даже по рылу выхватить форсмажор. Оружия у вас не делают, а значит, эксклюзив и редкость, больших денег стоит. Не знаю, нафига оно им нужно было, если твои соплеменники и муху прихлопнуть не могут, но покупали хорошо. Может, на ковёр вешали, а может, наоборот под кроватью прятали. Достанут, посмотрят: «Божечки, а ведь из этой штуки можно человека убить!» — и сразу адреналина полные трусы. Погладят приклад, порадуются свой отчаянной храбрости и обратно спрячут. До следующего раза. Но это не важно, важно другое — я знаю место, через которое можно уйти. Называется «кросс-локус», я через него сюда и пришёл. Думал, что на пару дней, расторговаться — а вышло, что на пять лет. Честно тебе скажу, я не уверен, что проход уцелел — вон как всё размолотило. Да и открывать я его не умею, у нас на то специальный человек был. Но если кросс-локус на месте, то кто-нибудь через него однажды непременно пройдёт — и тут-то мы с тобой отсюда и свалим. «Слабые шансы», сказал бы ты, если бы мог говорить. Так я и не спорю — слабые. Почти никакие. Но это, пацан, с чем сравнивать. Если сидеть на жопе и плакать, то вообще никаких шансов нет. «Не знаешь, что делать — сгоняй бабуле за куревом!» — вот жизненный девиз моей бабушки, который она вспоминала каждый раз, видя меня мающимся, с её точки зрения, от безделья. И возражать, что сигареты детям не продают, было бесполезно. «Ты пацан или в углу насрано?» — вот и всё, что она отвечала в таких случаях. Приходилось идти и доказывать, что нет, не в углу и не насрано. Я всех продавщиц в табачных в лицо знал. Одной всё похрен, она и младенцу продаст, но она не всегда на месте. Другая знает мою бабку