— Думаю, вы обе проголодались, — покорно произнес Люсьен, нарезал кексы и предложил тарелку с кусочком Эраб. — Вы на самом деле собираетесь подшить платье для этой оторвы? — спросил он.

Эраб рассеянно кивнула. Приняв тарелку с кексом, она поставила ее на пол рядом с собой, вдела нитку в иголку и склонила голову над работой.

— Тебе лучше поставить кекс на стол, — посоветовала ей Хилари. — Если войдут собаки, они сразу же все сожрут.

Эраб усмехнулась и послушно водрузила тарелку на стол.

— Я не знала, что у вас есть собаки, — сказала она.

— Люсьен говорит, что они ненастоящие собаки, — осведомленно пояснил ребенок. — Они принадлежат моей маме. Люсьен любит больших псов, а это всего лишь таксы. Их зовут Джек и Тод.

— Они живой пример того, как выгодно быть эгоистичными, — добавил ее дядя. — Если я рискну спихнуть их из любимого кресла, они мстят, устраивая суматошную беготню, или принимаются пронзительно лаять, пока я не позволю им забраться назад. — Мистер Манне наклонился вперед в своем кресле. — Могу я побеспокоить вас, попросив разлить чай?

Арабелла резко взглянула на него:

— Конечно, мистер Манне. Вам с молоком? Сахар?

— Без всего. — Он принял из ее рук чашку и вкрадчиво улыбнулся. — Чувствую, что должен сделать ремарку вроде того, что я и так достаточно сладок, но вы, вероятно, не согласитесь с этим?

— Весьма вероятно, — кивнула Эраб и вернулась к своему шитью.

Эраб мастерски владела иглой: ее пальцы летали, делая аккуратные мелкие стежки. В интервалах она делала глоток чаю и откусывала кекс, нетерпеливо отбрасывая волосы за уши.

Хилари лежала рядом с ней на полу, поглядывая снизу на дядю.

— Как ты думаешь, какого цвета волосы у Эраб? — вдруг спросила она его. — Эраб говорит, что они золотисто-каштановые, но, по-моему, они рыжие, да?

— Очень рыжие, — проворчал он.

— Только на солнце. Все-таки они больше коричневые, как те полированные фигурки, которые вырезает Камба.

Люсьен развлекался, разглядывая волосы Эраб, пока щеки девушки совсем не покраснели и она не уколола палец иглой.

— Они как тусклая медь, — наконец оценил он. — Когда на них падает солнце, они становятся как полированные…

— Как можно полировать волосы? — удивилась Хилари.

— У тебя не получится, — с сожалением проговорил он. — Но тусклая медь волос сама по себе говорит о вспыльчивом характере их владелицы.

Эраб свирепо взглянула на него поверх шитья.

— Я всегда думала, что тусклая медь зеленого цвета, — заметила она.

— Такая же зеленая, как и вы, — быстро согласился Люсьен.

Эраб ниже склонила голову над шитьем, удивляясь приступу гнева, охватившему ее. Она понимала, что он умышленно изводит ее насмешками, и негодовала на себя за то, что так легко попадается на его поддразнивания.

Эраб закончила три четверти подола платья, когда веселый женский голос в холле крикнул:

— Хэй!

Люсьен Манне вскочил, распахнул дверь, и довольная улыбка появилась на его лице.

— Входи, моя дорогая! — пригласил он неизвестную гостью. — Я не знал, что ты уже приехала. Как Найроби?

— Трудно выносима в твое отсутствие, — ответил ему, смеясь, женский голос. — Я скучала по тебе, Люсьен!

— Это и привело тебя сюда?

— Если хочешь — да! — откликнулась она.

Женщина шагнула на порог, ее рука застыла на полпути к волосам, чтобы поправить локоны. Но удивление при виде Эраб остановило ее. Она бросила быстрый вопросительный взгляд на Люсьена, затем вошла в комнату.

Арабелла медленно поднялась с пола, чувствуя себя глупо с платьем Хилари в руках, опять стесняясь своих поношенных джинсов и грязной рубашки. Все было бы проще, окажись прибывшая гостья другой. Но вопреки жаркому дню женщина выглядела свежей и очень ухоженной. Ее зеленое платье, казалось, было выглажено всего минуту назад, а туфли выглядели такими белыми и чистыми, как будто они никогда не видели грязи. Тщательно уложенные завитки волос обрамляли ее лицо. Черты этого лица не были красивы от природы, напротив, они были вялыми, плоскими, а глаза светлыми и довольно маленькими, но женщина явно делала все возможное, чтобы скрыть эти изъяны, и благодаря умелому макияжу казалась даже красивой.

Люсьен Манне взял ее за руку и подвел к одному из кожаных кресел.

— Пожалуй, чай тебе уже поздно пить, — сказал он весело, на что, Эраб думала, он не способен. — Хочешь выпить?

— М-м-м… хочу! Много и чего-нибудь холодного. Привет, Хилари, что ты поделываешь?

Хилари отодвинулась подальше от нее и поближе к Эраб.

— Ничего, — ответила она.

— Хилари, подойди и поздоровайся со мной как следует! Ты же не хочешь, чтобы я сказала твоей маме, что ты не должна оставаться с Люсьеном, пока не научишься быть хорошей, воспитанной маленькой девочкой, правда?

Хилари явно была по-настоящему напугана. Она подошла к женщине и поцеловала ее в щеку, губы девочки дрожали.

— Оставь ее, Сандра! — велел Люсьен, беря племянницу за руку и улыбаясь ей. — Нельзя сделать ребенка таким же, как ты.

— Как скажешь, дорогой. Хилари действительно сильно привязана к тебе. — Сандра повернулась к Эраб, обращаясь к Люсьену: — Ты не собираешься нас познакомить?

— Мисс Барнетт, подруга Хилари…

— Конечно, дорогой. Мисс Барнетт?..

— Мисс Арабелла Барнетт. Мисс Барнетт, это золовка моей сестры, Сандра Дарк.

Эраб протянула мисс Дарк руку, которую та подчеркнуто проигнорировала.

— Вы всегда шьете себе одежду, когда ходите в гости? — спросила она насмешливым тоном.

— Это мое платье! — вспыхнула Хилари. — Эраб переделывает его для меня!

— Я думала, ты уже достаточно взрослая, чтобы уметь шить самой, — улыбнулась мисс Дарк. — Это Рут прислала его тебе?

— Нет, — надулась девочка. — Там, где сейчас мама, магазинов поблизости нет. Она в Эфиопии.

— Я знаю! — Сандра с неприязнью посмотрела на племянницу. — Но там должны быть какие-то магазины… в Аддис-Абебе, например. Не так ли, Люсьен?

— Только не там, где Рут.

— О, ладно! Откуда мне знать? Она делает такие странные вещи… — Сандра неодобрительно повела плечами. — Я на ее месте не стала бы хоронить себя заживо среди дикарей, не имея рядом мужчины, который мог бы меня защитить. Ты должен остановить эти ее поездки, Люсьен. Она должна вновь выйти замуж.

— Она больше никогда не выйдет замуж! — почти прокричала Хилари.

Сандра посмотрела на рассерженное лицо ребенка, пожала плечами и проговорила:

— Она, несомненно, является для тебя помехой, Люсьен, буквально висит на твоей шее.