Женщина неслышно вошла в комнату, не удосужившись даже постучаться, и зажгла свечи. Она уселась в кресло и недовольно поджала тонкие губы.

— Мне совсем не нравится, когда ты без дела валяешься в кровати. Скажу тебе честно — это раздражает.

Нормальная? Она видимо ожидала, что после случившегося я начну скакать, как горная коза.

— Я перевернулась вместе с экипажем, — холодно ответила я. — У меня отбиты все ребра и разбита голова. Я что, по-вашему, деревянная?

— Мне сейчас кажется или ты огрызаешься со мной? — она злобно уставилась на меня. — Это происшествие действительно повлияло на тебя, и ты ведешь себя неподобающим образом! Без должного уважения! Но сейчас не об этом. Когда ты дашь ответ Валентину? Мальчик ждет! Или ты надеешься оттянуть этот момент, прикрывшись своим якобы недомоганием? Но ты должна помнить, что в таком случае твой отец лишится той помощи, которую я посылаю ему каждый месяц. Он загнется от холода в своем доме, по которому бегают мыши, или сгинет в сточной канаве, проигравшись в пух и прах!

Ясно — шантаж. Не знаю, как все это терпела настоящая графиня, но я терпеть не собиралась. Возможно, она переживала за отца, поэтому шла на такие жертвы — похоже и первый брак был заключен чисто из-за финансовой составляющей. Что же это за отец, который пользуется всеми благами и живет в свое удовольствие, зная, что его дочери нелегко? Но мне он не был отцом, и я всегда презирала подобных мужчин, поэтому мне не нужно было заботиться о его благополучии. Что там говорила тетушка Лонджина? Домик и скромное содержание? Отлично. Уж лучше это, чем новоиспеченный, замшелый граф.

— Если бы не странная и нелепая привязанность Валентина, то я бы не терпела тебя в этом доме, — гнула свое свекровь, выплескивая свой яд. — Что покойный Андор был увлечен тобой с первой встречи, что мой второй сын попал в умело расставленные сети! Признайся, ты специально тянешь с ответом, чтобы он воспылал еще больше? Хитрая куртизанка! Уверена, что ты боишься потерять нагретое местечко и роскошь графского дома!

— Нет, не боюсь, — она надоела мне до чертиков. — Я не собираюсь выходить замуж за вашего сына и с удовольствием отправлюсь в дом, который перешел мне по завещанию.

Тильда, молча, смотрела на меня и, вероятнее всего, находилась в полнейшем шоке. Я уже начала переживать, что она грешным делом онемела, но все-таки из ее рта вырвалось нечто, похожее на шипение:

— Что??? Что ты сейчас сказала???

— Я сказала, что не собираюсь выходить замуж за вашего сына, — с готовностью повторила я. — Мне это не нужно. Упрекать меня отцом тоже не стоит — он взрослый человек и я не в ответе за него.

— Мне кажется, что ты повредилась умом! — воскликнула свекровь и ее щеки затряслись от негодования. — Я вышвырну тебя из этого дома, и ты никогда больше не вернешься сюда!

— Не стоит так нервничать, я и сама с удовольствием покину его, — я даже улыбнулась ей, отчего Тильда затряслась еще больше.

— Завтра же я приглашу нотариуса, чтобы в его присутствии ты получила все, что тебе причитается, и убралась отсюда! — она вскочила с кресла и глядя на меня полным ненависти взглядом, сказала: — Из-за тебя мой сын испытает ужасное разочарование! Бедный мальчик! А ты — жестокая дрянь!

— Хватит оскорблять меня, — ледяным тоном произнесла я. — Пока нотариус не зачитал завещание, я здесь хозяйка и не стану терпеть от вас такие слова. Покиньте мою комнату и не заходите сюда без моего на то разрешения.

Она покрылась красными пятнами и выскочила из спальни, громко хлопнув дверью. Вот же змея! Я совершенно не знала всех правил этого мира, и когда говорила о нотариусе и завещании, могла попасть впросак, но она это «съела», а значит, так и было. Пока завещание не вступило в силу, я в этом доме тоже имела некие права.

После этого разговора мне снова стало плохо, разболелась голова, к горлу подступила тошнота, а сердце начало выскакивать, колотясь о ребра. Я опустилась на подушки и прикрыла глаза. Нужно заснуть… В моем случае сон — самое лучшее и пока, к сожалению, единственное лекарство.

Утро началось с визита тетушки Лонджины. Она принесла завтрак и мазь в глиняном пузыречке.

— Эту мазь принесла в замок София из деревни, — рассказала она, наливая в кружку ароматный чай. — Ее муж нашел вас на дороге.

— Она добрая женщина, — ответила я, мысленно поблагодарив ее. Ведь не забыла, позаботилась…

После сна я чувствовала себя немного лучше и даже съела пышную оладью, запив ее вкусным чаем. Тетушка Лонджина с улыбкой наблюдала за мной, а потом сказала:

— Если есть аппетит, значит скоро пойдете на поправку.

В дверь постучали и когда женщина открыла ее, я услышала девичий голос:

— Тетушка Лонджина, госпожа Тильда желает видеть ее сиятельство. Нотариус прибыл.

Она что-то ответила ей и, закрыв дверь, подошла к кровати.

— Зачем она вызвала нотариуса, ваше сиятельство?

— Он зачитает завещание мужа, — ответила я, глядя в ее взволнованные глаза. — Мне придется покинуть этот дом.

— О нет… — прошептала тетушка Лонджина, хватаясь за сердце. — Только не это! Ваше сиятельство, вы отказались выйти замуж за Валентина?

— Да, я отказалась. Ничто не заставит меня стать женой этого человека.

— Но как же ваш батюшка? — женщина чуть не плакала, но во мне все это вызывало совершенно противоположные чувства — радость и надежду на самостоятельную жизнь.

— А батюшке пора завязывать с картами и заняться куда более полезными делами, — отрезала я. — Тетушка Лонджина, помоги мне подняться.

Пока она помогала мне умываться и одеваться, я думала о том, как забрать с собой Антона. Оставить его здесь я никак не могла — мы должны были быть вместе, ведь неспроста нас «закинули» сюда вдвоем.

В легком платье из цветастого сатина я выглядела не такой бледной, а тетушка Лонджина еще и пощипала мои щеки, чтобы придать им румянца. Мне было очень тяжело и непривычно видеть чужое лицо в зеркале и я старалась не смотреть на себя, ощущая ужасный диссонанс внешнего с внутренним.

Тетушка Лонджина провела меня к кабинету, и пока мы шли по длинным извилистым коридорам, я обратила внимание, что все вокруг дышит роскошью и некой показушностью, что ли… Лепнина, фрески под потолком, стены обитые бархатом и парчой, начищенные подсвечники и портреты каких-то надутых франтов в пафосных позах. Видимо, хозяину этого дома нравилось пускать пыль в глаза.

Когда я постучала и вошла в кабинет, Тильда одарила меня таким взглядом, против которого даже взгляд медузы Горгоны показалась бы взором наивной третьеклассницы.

Она восседала на диване, расправив свои необъятные юбки с выбитыми цветами, от которых рябило в глазах, а за ней стоял Валентин с обиженным лицом. При виде меня он надул губы и отвернулся, показывая крайнюю степень неприязни к моей персоне.