У тебя никогда не будет Брэя, Энди. И только с ним я буду всем, а ты никем.

Сколько ее уже не было в моей жизни? Год? Полгода? Да и фиг с ним, если легче не становилось. Эта тварь преследовала меня везде: я видел ее в своих снах, в других людях… она не давала мне прохода. Не давала сделать глоток воздуха живим, пока сама… черт!

Я снова громко выругался, когда пепел сорвался и попал на мои кроссовки. Все равно испорчены. Новые белые кроссовки. К черту все, тебя, их…

Я снял их с ног и с силой запустил тачку на противоположной стороне дороге. Попал так, что сработала сигналка, а я засмеялся от мимолетного кайфа и показал средний палец стоявшему рядом владельцу.

Этот жирный тип трепыхался, выкрикивая маты и угрозы, а я был бы только рад, если бы он подошел. С удовольствием приложил бы сейчас чью-то рожу об асфальт, аж руки чесались.

Не помогал уже ни зал, где я до крови вколачивал костяшками по груше, ни шлюхи, которые больше чем на пять минут не отвлекали, ни алкоголь, после которого все грани только усиливались, а мое состояние ухудшалось.

И, если раньше меня называли психом, то сейчас я превращался в неконтролируемое животное.

Кажется, эта жирная туша передумала соваться ко мне, поэтому докурив, я сел в свою тачку и пытался успокоиться пока ждал Франсуа — моего, пожалуй, единственного друга и партнера в одном лице.

Так вышло, что я торопился на работу сегодня утром, как раз тогда, когда часы показывали час дня, а я только стягивал с себя очередную одноразовую девку.

По узким улочкам Парижа я мчался со скоростью сто пятьдесят и так получилось, что чуууточку не вписался в поворот. Хорошо, хоть другие тачки на красный проскочил, но только чтобы поцеловаться со столбом возле медунивера.

Я закрыл глаза и начал смеяться. Вот же ирония. Сдохнуть мне бы тут не дали столько маленьких еще недомедчестричек.

Подумав о них в коротеньких беленьких халатиках, я лениво покосился в сторону главного входа и чуть не зарычал от бешенства.

Она преследовала меня и тут. Сегодня.

Спускалась по ступенькам и мило болтала с кем-то из своих подружек. Кажется, мне стало совсем плохо, если мой мозг стал на столько искажать реальность…

Она никогда не была милой, — эта стерва, и у нее совершенно точно не было подружек.

А между тем воображение продолжало подбрасывать мне нехилые глюки. Зачем она напялила джинсы раз раньше никогда их не носила, зачем собрала волосы в хвост, когда считала, что это прическа “ленивых лохушек”, как она их называла.

Зачем она опять поселилась в моей голове, снова и снова взрывая мой мозг, особенно когда находилась там, откуда никогда не возвращаются.

Я был далеко не хорошим парнем, но в двадцать семь начать сходить с ума из-за бабы было уже просто за гранью даже для меня.

“На ***й пошла из моей головы!” заорал я так громко на сколько мог и от любопытных взглядов спасали только стекла тонированной машины. Ракель, чертова дрянь! Я бил руками по рулю, попадая то по приборной панели, то по клаксону, чем привлекал внимание рядом стоящих людей, но мне было плевать ровно до тех пор пока…

Она подошла к моей машине. Стояла так близко, что если бы не стекло, нас разделяли бы сантиметры.

Я нервно усмехнулся тому, каким правдоподобным был мой глюк. Наверное, я не хило приложился во время столкновения, раз мне уже видится на столько реалистичная фигня.

Я закрыл глаза, надеясь, что, когда их открою, она испарится. Я сделал так три раза, но она все еще стояла рядом. Стучала в окно, но я просто завис и не мог расслышать ни слова из того, что она говорила, и очнулся только тогда, когда…

— Энди, — закричала ее подруга, — оставь ты его в покое, понятно же, что очередной дебил на дорогущей тачке. Пошли, иначе опоздаем.

И она ушла. Перестала стучать. Больше не всматривалась в окно, а просто ушла.

Энди значит… Да что это, мать вашу, все значит?!

Моё сердце бешено билось, отчётливо отстукивая каждый удар, который громко разносился по салону машины. Что это сейчас было? Кто она такая?

Я с силой надавил на виски, пытаясь прийти в себя. Так, ничем запрещенным я в жизни не баловался и не собирался, а вчера даже не пил. Я схожу с ума?

Я смотрел ей в след, и не мог понять откуда взялась эта Энди. Почему они так похожи?

И где носит этого Франсуа?

Я ждал и надеялся, что когда приедет мой друг, он посмотрит на это все со стороны и скажет, что мне лучше посетить доктора. Уже лучше такой расклад, чем мой оживший кошмар.

Насколько я хотел, чтобы Ракель вернулась в мою жизнь, настолько я хотел, чтобы она из неё навсегда исчезла, и я забыл о её существование, как будто бы её никогда и не было…

— Нехило ты тачку примял, — стуча в окно указательным пальцем проговорил мой друг, — походу, встрянешь на пару штук с ремонтом…

— Ещё медленнее ехать не мог? — я ждал друга пол часа, но мне они показались целой вечности.

— Вообще-то, я был на встрече, — недовольно проговорил друг, — на которую ты сначала опаздывал, а потом совсем не приехал.

— У меня уважительная причина, — я усмехнулся, и развёл руками указывая на машину, — и только не надо сейчас о моей безответственности и прочей фигне…

Он ничего не ответил. Долго стоял и напряжённо смотрел на меня всматривался, о чем-то думал. Вообще, Франсуа был парень серьезный, но сегодня его взгляд напоминал тревожные взгляд любящего отца.

— Ты давай, завязывай с этим, — коротко сказал он и пошёл к своей машине.

Ему не надо было говорить, а мне не нужно было спрашивать, с чем мне нужно было завязывать. С мыслями о ней. С попытками выкинуть её из своей головы. Он знал, что я справлялся со стрессом лучше, когда во мне бурлил адреналин.

— Мне нужно в больницу, — раздраженно бросил я другу и направился к его машине, — отвези меня в ближайшую.

— И сильно тебя помяло? — Франсуа наконец проявил беспокойство «по теме».

— Жить буду, — отмахнутся я и сел внутрь.

— Ближайшая будет через пять минут, но ты бы в медуниверситет зашёл, тебе бы сразу оказали неотложную помощь, — и на этих словах он засмеялся собственной шутке.

— Я ее видел… — тихо проговорил я. Я боялся признаться в этом сам себе, а другу так тем более.

— Ага, ну да, как же, — моя одержимость Ракель его откровенно бесила. Как и она сама.

Франсуа ненавидел ее с самого начала. Видимо, он сразу рассмотрел, какой она была на самом деле.

— Сейчас. Только что. Ее звали Энди. Возможно, она поменяла имя… зачем-то… зачем не знаю… но я ее видел. Это была она, — меня начало трясти и я понимал, что в этот момент мои слова звучали как бред, но не мог остановиться.