– С удовольствием посмотрю, – ответил граф и направился вслед за отцом к двери. – К несчастью, моя библиотека давно не видела новинок. Надо будет на сей счет серьезно поговорить с моим секретарем.

Графиня тоже встала со словами:

– А я несказанно рада увидеть очаровательную леди Брилл. Дженнифер, милая, не могла бы ты ненадолго развлечь разговорами моего сына?

Улыбнувшись на прощание, графиня вышла из гостиной, оставив молодых наедине.

Дженнифер в очередной раз расписалась в собственной глупости, убедившись, что все же ошиблась относительно дали визита Рашфордов. Страх подступал к горлу. Но, опустив взгляд на руки, покоящиеся на коленях, Дженни с радостью отметила, что они никак не выдают ее состояния.

Виконт Керзи встал, как только за родителями закрылась дверь. Дженни впервые осталась с будущим мужем наедине, и это тревожило и даже пугало ее. Она подняла взгляд и увидела, что он смотрит на нее сверху вниз.

– Вы очень милая, – сказал виконт. – Надеюсь, вам нравится в столице?

– Спасибо, – ответила Дженнифер, порозовев от удовольствия, хотя тон, каким был сделан комплимент, был весьма сдержан. – Мы приехали два дня назад и всего лишь раз выходили на прогулку – вчера после полудня, в парк. Но я думаю, что мне понравится Лондон, милорд.

Внезапно Дженнифер осознала, что настал тот самый момент, которого она так долго ждала.

– Вы воспринимаете брак как обременительное обязательство? – вдруг спросил Керзи. – Он был вам навязан, когда вы были слишком молоды, чтобы отвечать за свои чувства. Хотели бы вы ощутить себя свободной в выборе сейчас, будучи взрослой и находясь здесь, в Лондоне, во время сезона? Хотели бы вы принимать ухаживания других джентльменов? Нет ли у вас ощущения, что вас загнали в ловушку?

– Нет! – поспешно ответила Дженни и почувствовала, что краснеет. – Я ни на секунду не пожалела об этом, милорд. Помимо того, что я целиком доверяю отцу в устройстве моего будущего, я… – «влюбилась в вас с первого взгляда». Она чуть было не произнесла эти слова вслух, – нахожу, что этот брак отвечает и моим склонностям.

Керзи слегка поклонился.

– Я должен был спросить, – сказал он. – Вам ведь тогда было всего пятнадцать лет, а мне уже исполнилось двадцать, так что для меня условия были несколько иными.

Прежние опасения, сомнения и тревоги вновь нахлынули на Дженни. Не сожалеет ли он о том, на что согласился пять лет назад? Не ждал ли от нее другого ответа на свои вопросы? Не надеялся ли, что она даст ему шанс отказаться от брака, заботясь будто бы о ее чувствах? Он так ни разу и не улыбнулся. В отличие от нее, Дженнифер.

– Но может быть, – с запинкой начала она, – этот брак будет обузой для вас, милорд?

На этот раз свинцом налились не ноги, а сердце. Скорее всего так и есть, думала Дженни. Ведь он так хорош собой, так богат и такой… светский. Зачем ему она – далеко не юная провинциальная девица?!

Какое-то время виконт смотрел поверх ее головы, улыбаясь одними уголками губ. Затем он подошел к Дженни и взял ее правую руку в свою.

– Я желал этого брака уже тогда, когда о нем только зашла речь. Мне было приятно видеть в вас мою будущую невесту и приятно видеть моей невестой сейчас. Я ждал момента, когда смогу сделать вам официальное предложение. И вот он наступил. Окажете ли вы мне честь, выйдя за меня замуж?

Все сомнения мгновенно улетучились. Дженнифер смотрела в голубые глаза жениха и думала о том, что вот он, самый счастливый миг в ее жизни: Лайонел стоит рядом с ней, совсем близко, и держит ее за руку. Он смотрит ей в глаза и просит стать его женой. А когда он улыбнулся, обнажив ровные белоснежные зубы, уже ни о какой холодности по отношению к ней, Дженнифер, не могло быть и речи. Она почувствовала приятное тепло в груди. Страх пропал, и на смену ему пришло чувство радостного возбуждения. Дженни любила его.

– Да, – сказала она. – О да, милорд.

Она поднялась, сама не зная для чего, повинуясь внутреннему голосу.

– Тем самым вы делаете мое счастье полным, – ответил Керзи и поднес ее руку к губам.

Дженнифер вспыхнула, осознав, насколько неуместным был ее порыв. Оставалось надеяться, что Лайонел не догадался, чего она ждала, вставая.

Он вел себя как истый джентльмен. Осторожно отпустив ее руку, он поклонился и сказал:

– Вы сделали меня счастливейшим из смертных, мисс Уинвуд.

Она хотела, чтобы он называл ее Дженнифер, а она его – Лайонелом, как давно уже звала в мечтах. Но вдруг такое предложение покажется ему нескромным и преждевременным? И тут она подумала о том, что скованность и формальность их общения – всего лишь результат смущения! Для мужчины попросить руки женщины куда сложнее, чем женщине принять предложение. Роль женщины пассивна, в то время как мужчине надлежит действовать. Дженнифер мысленно поменялась ролями с Керзи. Она попыталась представить, что испытывала бы утром, если бы ей надлежало проявить инициативу и произнести те самые слова. Дженнифер сочувственно улыбнулась Керзи.

– Я очень рада этому, милорд, – сказала она, – и готова посвятить свою жизнь тому, чтобы вы были счастливы со мной.

Беседа прервалась, так как в салон вернулись родители. Никто из них не скрывал выжидательных взглядов. Дженнифер пребывала в эйфории, не думая ни о чем, кроме того, что наконец обрела уверенность в счастливом будущем. Официальное предложение сделано, и их браку с Лайонелом уже ничто не мешает.

Они поженятся в конце июня. А пока будут вместе ходить в театр, появляться на балах, обедах, концертах, гулять в парке, но все, разумеется, должно быть в рамках приличий. Через месяц состоится официальная помолвка с дарением кольца и всеми прочими атрибутами. В честь помолвки будет дан роскошный бал в особняке графа Рашфорда. И еще через месяц молодые вступят в законный брак.

Итак, остается два месяца – и Дженнифер станет виконтессой Керзи, женой Керзи. А за два месяца она должна привыкнуть к нему. Подружиться. А затем навеки стать его спутницей, матерью его детей.

Все это походило на сказку. Дженнифер чувствовала себя на седьмом небе, поглядывая на Лайонела, пока их отцы беседовали о чем-то. Он тоже смотрел на нее. Серьезно, без улыбки. Как раньше, до предложения. Эти два месяца послужат исчезновению неловкости, которая чуть-чуть испортила сегодняшнее утро. Ровно настолько, чтобы счастье нельзя было назвать абсолютным. Впрочем, неловкость – дело обычное и вполне понятное; предложение руки и сердца даже при самых благоприятных обстоятельствах редко обходится без определенной напряженности.

Теперь все позади. С каждым днем им будет легче и лучше друг с другом, и к концу второго месяца счастье будет полным. И целая жизнь впереди.

Дженни ликовала: она любила и была любима самым красивым мужчиной в мире. Он вновь поцеловал ей руку при прощании. Граф сделал то же самое, а графиня обняла Дженни и даже смахнула пару слезинок.