Наши четыре миноносца ходили вечером в Голубиную бухту, где, по донесению командира роты, оберегающей бухту, пришло четыре больших корабля и высадили людей. Рота в полном порядке отступила. Миноносцы, действительно, нашли там четыре китайских джонки, уже вытащенные на берег, но китайцы, по- видимому, ушли ночевать в соседнюю деревню. Так как в Артур ночью миноносцам входить нельзя было, то они там и переночевали.

12 февраля утром на горизонте показалось 10 японских кораблей. Два миноносца успели войти в Артур, другие же два подходили из Голубиной бухты к Ляотешаню, когда им на пересечку курса бросились крейсера 2 ранга “Касаги”, “Читосе”, “Такасаго” и “Иосино”. Для поддержки их были высланы наши крейсера “Баян” и “Новик” (только что вышедший из дока). “Паллада” стояла в доке, “Аскольд” еще не починился, а “Диана” никак не могла попасть в проход и застряла. Броненосцы же, так как была малая вода, совершенно не могли выйти в море, но стояли под парами. Миноносец, шедший впереди, успел обогнуть Лаотешань и, поддержанный “Баяном” и “Новиком”, отстреливаясь, благополучно проскочил в гавань. “Внушительный” же, чувствуя себя отрезанным и не видя еще из-за Ляотешаня “Баяна” и “Новика”, повернул обратно. В это время к нашим крейсерам стал приближаться неприятельский флот, и те, не желая быть отрезанными, вернулись в Артур, прикрывая собою спасенный миноносец. За “Внушительным” же погнались 2 крейсера и тому ничего не осталось делать, как выброситься на берег в Голубиной бухте, где командир лейтенант Подушкин, свезши команду, затопил миноносец. Крейсера, постреляв немного по торчавшей из воды трубе, отошли в море.

Броненосец “Ретвизан“ на мели после повреждений полученных 28 января 1904 г. (вверху), сборка (в центре) и транспортировка (внизу) кессона для заделки его пробоины

В начале февраля на собрании артиллерийских офицеров на “Петропавловске” один из офицеров заметил, что, насколько известно из истории, в японо-китайскую войну 1894 года японский флот подходил к Артуру и обстреливал его из Голубиной бухты. Проверили по карте расстояние и оказалось, что оно около 65 кабельтовых. Решили просить заминировать эту бухту, что и было выполнено.

После потопления “Внушительного” “Баяну” и “Новику” было приказано войти в гавань, так как они вдвоем против всей эскадры ничего сделать не могли. Неприятель же в это время расположил свои броненосцы за Ляотешанем и против Голубиной бухты, а два небольших крейсера — против прохода, после чего броненосцы открыли перекидной огонь по городу и рейду. Бомбардировка продолжалась недолго и результатов никаких не дала, попадания были только в город и близкие к судам, но в корабли не попали.

Главным образом было неприятно сознавать, что неприятель может стрелять и наносить нам ущерб, мы же бессильны против него, так как он всегда подходит в малую воду, когда эскадра выйти к нему навстречу не может. Электрический утес не может ему отвечать за дальностью, из прочих же батарей могли бы отвечать только две 6-дм пушки, стоящие у маяка Ляотешань, крепостные, старые (в 190 пудов), но если они только вздумают стрелять, то эскадра снесет их совсем. Вскоре вода стала прибывать, и японцы, боясь выхода эскадры, прекратили огонь и ушли в море. Вечером была вновь произведена минная атака на “Ретвизан”, благополучно отраженная.

Карта Квантунскаго полуострова съ Портъ-Артуромъ и его укрѣпленіями.

24 февраля. Прибыл адмирал С.О.Макаров, сразу поднял дух во флоте, мы почувствовали себя сильнее японцев. Адмирал поднял свой флаг на “Аскольде” и мы боялись, что он будет придерживаться своей неудачной идеи о безбронных судах, но, когда адмирал Старк уехал в Россию, то флаг был поднят на “Петропавловске”. Макаров, впрочем, не стесняясь, подымал свой флаг и на “Новике”, и на миноносце, когда выходил в море, и на сторожевой канонерке, когда наблюдал за проходом.

Вышли знаменитые эволюционные приказы адмирала Макарова, в которых он высказал весь свой план предстоящего эскадренного боя и старался, насколько возможно, предусмотреть все могущие встретиться в бою случаи, включая сюда и переход командования. Приказы эти были составлены им в вагоне на пути в Артур и все время дополнялись, изменялись. Если бы Макарову удалось дать эскадренный бой неприятелю, то, кроме безусловной победы, флот приобрел бы чудную тактику и свод эволюционных боевых сигналов.

В 10 часов вечера подходили японские миноносцы. Была стрельба с батарей и “Ретвизана”. Для охраны прохода в помощь “Ретвизану” поставлен “Отважный”.

25 февраля. В 1 час дня броненосец “Ретвизан” снят с мели и отведен в Западный бассейн. Починка наших поврежденных судов представляла из себя громадные затруднения, так как ни в какой док в Артуре они войти не могли и чинить их приходилось на воде. “Цесаревич” (французской постройки) выдержал блестяще испытание своих водонепроницаемых переборок, так как вода не пошла дальше затопленных отделений, — не то было на “Ретвизане”. Там, хотя переборки и выдерживали, но оказалось, что вдоль всего корабля проложены вентиляторные магистрали, которые, хотя и снабжены воздушными медными шарами, но все же пропускают воду, вследствие чего весь броненосец постепенно стал заполняться водой.

Спасательному баркасу “Силачу” пришлось все время стоять у “Ретвизана” и откачивать воду (“Ретвизан” — американской постройки у Крампа.) На “Цесаревиче” был даже такой случай: когда он стоял в Западном бассейне, то было затоплено, кроме рулевого отделения, еще провизионное, так как дверь была плохо задраена; вследствие этого он стоял на мели даже в полную воду и, несмотря на то что имел только один швартов на бочку на носу, переменой течения (прилив и отлив) его не разворачивало. Когда водолазам удалось задраить эту дверь, а “Силачу” откачать воду из провизионного отделения, то неожиданно “Цесаревич” всплыл и понесся прямо на “Пересвет” — едва удалось предотвратить столкновение.

Буксировка “Ретвизана" в гавань для его дальнейшего ремонта