Одиннадцатилетняя девочка с леденцом со скучающим видом дернула плечиком — очень по-женски.

— Не грусти, куколка, — обратился к ней Г.М. — Вот десять шиллингов для вас, девочек; разделите поровну и купите себе конфет, помады или еще что-нибудь. По-моему…

Он замолчал и посмотрел на другую сторону улицы. Метрах в пятнадцати от них, небрежно прислонившись спиной к стене, стояла еще одна девочка лет четырнадцати — хорошенькая, пепельноволосая, в нарядном и очень чистом платье. Г.М. показалось, что, несмотря на несколько надменное и скучающее выражение лица, в серых глазах девочки стояли слезы. Поняв, что ее заметили, красавица повернулась и зашагала прочь.

— Это Пэм Лейси, сэр, — светским тоном заметил мальчик в кепке колледжа Мальборо. — Дочь миссис Лейси. Подходящая малышка.

— Ага, — воскликнул мятежный и практичный сынишка мясника. — А папаши-то у нее и нет! — Он презрительно фыркнул.

— Хватит болтать! — прикрикнул на него Г.М. — Что значит «папаши у нее нет»?

Девочка вынула леденец на палочке изо рта и повертела в руке.

— Ну-у… — протянула она. — Одни так говорят, другие — по-другому. Пэм такая интелекталка…

— Интеллектуалка, — поправил ее мальчик из Мальборо-колледжа.

— Возможно, вы и правы, мистер Гарри Голдфиш, — фыркнула девочка. — Интелекталка она для нас. Но мой папа говорит…

— А кто твой отец, куколка?

— Мистер Горди, сапожник, — с гордостью отвечала девочка. — Он уж такой интелектал, что никому не верит. Он говорит, что она распущенная. — Все это время мисс Горди не сводила глаз с лица Г.М. — Вот попробуйте нагнать ее и дать десять шиллингов!

— Не знаю, о чем ты! — солгал Г.М., взмахнув рукой. — Кстати, мне пора. Может ли кто-нибудь из вас сказать, где найти человека по имени Рейф Данверс?

— Из книжной лавки? — хором закричали дети. — А что вам от него нужно?

— Вам-то что, черт вас дери! Только вы, детишки, не ругайтесь! Где он?

— Идите прямо вниз, по этой стороне.

И Г.М. зашагал прочь, невзирая на мольбы остаться. Он гордо шел, ведя рукой чемодан и даже не подозревая о грозящей ему катастрофе. Г.М. был очень доволен собой. Он не только не поддался искушению, но и преподал наглядный урок нравственности представителям молодого поколения.

Вскоре взгляд его уткнулся в позолоченную вывеску над довольно пыльной витриной. Вывеска гласила: «РАЛЬФ ДАНВЕРС: КНИГИ». У входа в лавку стоял лоток с дешевыми изданиями по два пенни. Наблюдательный прохожий непременно отметил бы одну странность: витрина книжной лавки была забрана тяжелыми железными прутьями, как, впрочем, и остальные окна дома.

Хотя в Стоук-Друиде фамилия «Данверс» мало что говорила кому-нибудь, кроме Гордона Уэста и полковника Бейли, она весьма знаменита в кругах богатых и не очень богатых коллекционеров редких изданий в Лондоне и Нью-Йорке. Целых двадцать лет магазин Данверса на Бонд-стрит являлся их Меккой. До сих пор многие любители негодуют на Данверса за то, что он похоронил себя в глуши Сомерсета, — им очень недостает долгих, неспешных бесед с владельцем магазинчика на Бонд-стрит.

— Я люблю мир и покой, — объяснял знакомым Данверс. — А дела веду в основном по почте. Можете выписать по каталогу любую книгу, на которую хотите взглянуть…

— Пустая трата времени! — раздраженно возражал Данверсу один постоянный и состоятельный покупатель. — И потом, вы ведь и сами любите порыться в книгах — вдруг да отыщется что-то ценное! Главные редкости вы ни за что не поместите в каталог! И мы даже не узнаем о новых сокровищах, покуда не приедем к вам и не схватим вас за горло!

Тут букинист уклончиво хмыкал и спешил перевести разговор на другую тему.

Итак, приехавший в Стоук-Друид ясным солнечным днем сэр Генри Мерривейл осторожно прислонил чемодан к лотку с дешевыми книжками, чтобы тот не убежал от него, и с легким сердцем вошел в лавку.

Коротко тренькнул колокольчик над дверью. Перешагнув порог, сэр Генри оказался в длинном полутемном зале, который еще удлинили, сломав заднюю стенку. Сбоку, в альковах, стояли стеллажи, пространство посередине занимали низкие столы со стопками томов. Здесь пахло старыми книгами; их аромат гораздо вернее запаха скучных роз или других цветов передает атмосферу мира грез.

Напротив входа, между высокими шкафами с дверцами, забранными сеткой, — в них хранились сокровища, — с потолка свисала лампа под зеленым абажуром; свет падал на конторку с закругленными углами. Сбоку от нее, закинув ноги на столешницу, сидел сам букинист и читал «Барчестерские башни».

Сэр Генри Мерривейл громко откашлялся, поправил панаму и, пыхтя, затопал к конторке.

Мистер Данверс осторожно положил книгу, сбросил ноги на пол и повернулся лицом к вошедшему.

— Привет, Рейф! — буркнул посетитель.

— Добрый день, сэр Генри, — отозвался букинист, как всегда, негромко и хрипловато, но вместе с тем решительно.

Мистер Данверс был полный пожилой человек; голову его покрывал редкий белый пушок. В лице букиниста не было ничего примечательного, если не считать острых голубых глаз, смотревших поверх очков без оправы, съехавших на самый кончик носа. При виде гостя в глазах мистера Данверса заплясали веселые искорки. Хотя жилет его был запачкан табачным пеплом, руки сияли чистотой.

— Очень рад, — с искренней теплотой продолжал Данверс. — Сколько мы с вами не виделись? Почти два года! Садитесь, садитесь! — Он показал на маленькое потертое кресло с кожаным сиденьем, в которое Г.М. тут же плюхнулся. Кресло под его могучим весом угрожающе заскрипело. — Как поживаете, дорогой сэр Генри?

— Ужасно, — с охотой отозвался Г.М. — У меня такое давление, что врачи специально таскают меня по всем отделениям больницы и хвастаются перед коллегами. Но надеюсь, хуже уже не будет.

— Я… мм… не совсем вас понимаю.

— Вот какое дело! — Г.М. выразительно взмахнул рукой. — Недавно я вернулся в Лондон из Челтнема. Там, пока я диктовал свою автобиографию, меня впутали в расследование одного убийства. Ах, чтоб мне лопнуть! Расследование-то меня и доконало. В жизни больше не притронусь ни к одному преступлению, даже если мне посулят бочку золота! В общем, я вернулся домой, надеясь с месяц поваляться в постели и поразмышлять. Но не тут-то было! Я получил вашу телеграмму.

Букинист, смущенно опустивший взгляд, ничего не ответил.

— Вы пишете, — продолжал Г.М., — что у вас есть нечто настолько прекрасное, что я должен увидеть это лично. И потому мне необходимо бегом бежать в вашу богом забытую деревню. Что ж, Рейф, будем надеяться, что я приехал не зря.

Данверс кивнул. Он поднял голубые глаза на Г.М., но тут же снова опустил их в пол.

— Насколько я помню, — начал он, — вас очень интересует Жозеф Фуше, бывший ловкий мошенник и авантюрист, ставший министром внутренних дел при Наполеоне. В вашем кабинете в военном министерстве даже висит большой портрет Фуше.