— Сестра, — Неожиданно сам для себя прохрипел я. А голову опять пронзило такой болью, что не закричал я только из-за того, что вырубился от шока на несколько секунд. За эти мгновения какие-то шестеренки с хрустом провернулась внутри черепа, и не очень большая часть воспоминаний этого тела встала на свое место. Или моего тела? Вот только ясности крохи впитанных воспоминаний не прибавили. Я почему-то помнил разрозненные куски жизни старого человека. Ученого. И одновременно я четко вспомнил мою младшую сестренку Настю, которая сейчас размазывает свои слезы по личику совсем недалеко от меня. И которую я имел не осторожность не отдать добровольно аристократу для развлечений на троих с его дружком. Хотя скорее на двоих, искренне сомневаюсь, что Насте понравиться подобное времяпрепровождение. Я посмел заявить, что она ещё слишком маленькая. Судя по моему состоянию, сделал я это абсолютно напрасно. Вот только как я оказался в этом подвале и капсуле?

— Сашка? — Обрадовалась и одновременно еще больше испугалась очень миловидная девчушка лет 12 или 13 на вид. — Ты как?

Она попыталась приблизиться ко мне, но крепкая рука грубо, явно до боли, схватила её за длинные светло-русые волосы и дернула назад.

— Куда собралась мелкая сучка? — С наслаждением начал наматывать локоны на кулак парень с едва светившимися в полутьме помещения татуировками. — Я тебя еще не отпускал. Ты вроде только, что собиралась сделать все, что я от тебя захочу?

Этому совсем еще молоденькому подростку похоже очень нравилось все здесь происходящее. Страх других людей перед его персоной заставлял этого парня испытывать едва ли не оргазмическое наслаждение. Совсем не обязательным новым рывком он потянул за роскошную светло-русую косу и раздался новый вскрик боли моей сестры.

— Настя. — Я потянулся вперед к ней, стараясь уберечь, защитить. Да сделать хоть что-нибудь, лишь бы не слышать криков боли единственного родного для меня человека на всей этой планете. Но куда там. Садист-пацан в этом подвале был с группой поддержки из державшего меня крепыша. Всего одного, но мне и этого хватало за глаза.

— А ты чего это? Решил дергаться, дурик? — Как-то даже ласково сказал здоровенный детина рядом со мной, а затем совсем не нежно отвесил мне еще несколько пинков по ногам.

Раздался громкий хруст. По крайней мере для меня очень резкий и сразу заглушивший все посторонние мысли и звуки. Боли по началу даже не было. Я просто лежал и смотрел на неестественно белый обломок кости, прорвавший кожу и с кроваво-розовыми ошметками мяса вылезший прочь из моей конечности.

Хотелось бы сказать, что это была ярость или ненависть. Но нет. Из страха перед следующим ударом по уже и так изрядно изуродованной конечности я вцепился единственным доступным мне оружием в своего весьма довольного жизнью палача. Зубами. Схватил крепко и без какой-либо единой мысли. Литры плескавшегося в крови адреналина сделали меня по сути тем, кто и есть любой человек. С которого, конечно, слезла очень тонкая шелуха цивилизации. Диким зверем, на одних лишь инстинктах цепляющегося за жизнь до конца.

— А-а-а-а! — Где-то даже удивленно заорал от такого нежданчика парень и мотнул своей ногой, на которой повис тщедушный по сравнению с его не маленькими габаритами мальчишка.

Не смотря на посыпавшиеся на меня во множестве беспорядочные удары, я не отпускал его. Не благодаря собственной силе, воле или настойчивости. Скорее сам мучитель растерялся и вместо одного или двух точных ударов осыпал меня десятками легких тычков. Хотя, как легких? Каждый продолжал разбивать мне лицо и тело, заставляя поливать покрытый слоем грязи бетон щедрыми мазками крови. В это серое и с трудом освещенное единственной тусклой лампочкой помещение разом добавилось ярких красок, заметно оживив сюрреалистичный натюрморт, в котором я оказался. Жаль, что за мой счет, конечно. Вот только с выбором в новой жизни у меня было явно не очень. Новой жизни?

Мозг, не смотря на все происходящее вокруг, почему-то зацепился за эту мысль. И я вдруг понял, что уже жил. Точно. И это было не менее реально чем этот пугающий до дрожи подвальчик с крайне неприятными соседями по помещению. Причем судя по разрозненным воспоминаниям жил две разных жизни. Ученого и мальчика-сироты из трущоб Петербурга. Причем в разное время. Совсем не давно в этом теле и далеко в прошлом. Около семидесяти лет назад, если ничего не путают мои изрядно вструшенные всем происходящим мозги.

— Да чего ты возишься с этим грязным рабом? — Ненадолго забытый мной парень с синими светившимися в полутьме татуировками вытянул в мою сторону открытую ладонь.

Его татуировки на мгновение будто ожили и по ним забегали ручейки энергии. А затем в мою сторону полетела искра. Или скорее протянулась маленькая дуга разряда судя по запаху озона и легкому хлопку грома, показавшемуся мне особенно оглушительным в полутьме этого помещения.

— Ты же маг, Тони. Повелитель сил, блин. Истинно Одаренный. — Парень укоризненно покачал головой, словно сокрушаясь о тупости своего приятеля. — Чего способности то не используешь, а продолжаешь лупцевать этого смерда, словно простолюдин-грабитель из темной городской подворотни на окраине рабочих кварталов?

А я лежал откинутый последним пинком под бетонную стену и беззвучно содрогался в пароксизмах боли. Не мог даже криком облегчить накатившую на меня волну, изгибающую тело под не мыслимыми в нормальном состоянии углами. Но даже кричать я не мог. Хотя и очень хотелось выплеснуть часть всего свалившегося на меня в диком вое. И это заставляло содрогаться еще больше.

— Сука, — Не обращаясь уже ни к кому конкретно выдохнул мой личный мучитель и присев на разломанную медкапсулу начал водить засветившейся зеленым ладонью над покрытой кровавыми брызгами тонкой льняной штаниной.

Мне все-таки удалось хорошенько прожевать мышцы и кожу врага. Даже на вид Тони выглядел бледным и злым от страха. Теперь стало понятно, что он ненамного старше державшего Настю за длинные волосы паренька. Также ему лет. Максимум пятнадцать или шестнадцать, вряд ли сильно больше. Просто излишне крупные габариты и легкая небритость парня изрядно накидывали ему годков на первый и не особо внимательный взгляд.

Впрочем, все это я уже цеплял только осколком разума. На меня внезапно кучей навалилась вся, раннее сдерживаемая океаном плескавшегося в крови адреналина, боль. Хотя это, наверное, очень неточное слово. Лучше сказать — агония. В ногу на месте открытого перелома словно вонзили насос с жидким огнем, а затем вдавили поршень до упора. И по всему телу потекли жгучие пульсирующие струи. А потом еще и еще. Волна за волной. Это длилось казалось все