– А зачем его бояться, у него добрая улыбка.

Друг скосил на нее глаза.

– Мама говорит, что все, у кого добрая улыбка, – хорошие люди, – пояснила она.

Руслан что-то невразумительно промычал, было непонятно, согласен он с ее мамой или нет.

Ребята заметили, что светлячков на одном посту стало по двое, а где-то по трое. Они озаряли своим волшебным светом тропу, молчаливые, точно пластмассовые фонарики.

– Жаль их, – негромко сказала Даша.

– Да, бедняги, их принцесса порядочная стерва. Папа говорил, что на любом производстве бывают короткие перерывы, видать, тут перерывы не приняты.

– Наверно она старая, костлявая, и у нее холодные руки.

Друг скупо усмехнулся.

– Почему ты решила, что у нее холодные руки?

– У всех злодеев холодные руки, у них голубая кровь, и она такая холодная, как вода в этой реке.

– А я думал, голубая она только у господ королевских кровей.

– Да, вот именно, поэтому монархи так жестоки! Их сердца леденеют.

– А-а-а, – понимающе протянул Руслан и тряхнул головой, – теперь все ясно.

Они помолчали, друг подергал ее за руку и спросил:

– А у президентов тоже голубая кровь?

– Конечно!

– И у нашего?

– Нет.

– Почему?

– У него добрая улыбка.

– А-а-а, – снова протянул он.

Впереди блестело множество огоньков, ребята остановились. Светлячки опутывали деревья как гирлянды. Свет отражался в мелодично журчащей воде, никто из маленьких работников не переговаривался между собой, тишину нарушали лишь поскрипывающие деревья и неспокойная река.

– Как-то жутковато, – прошептала Даша.

Друг только открыл рот, как послышался звонкий смех. Он лился тоненьким колокольчиком, такой красивый и заразительный, что парочка не удержалась от улыбки.

– Это оттуда, – махнул Руслан на освещенную тропу.

Они посмотрели на мерцавшие впереди огоньки и неторопливо пошли на звук. Вскоре их глазам предстал сплетенный из деревьев мостик, как и ветви деревьев-великанов, он был украшен гирляндой светлячков. Они держали друг друга за лапки, образуя светящиеся ленточки, которые опутывали деревянные столбики.

Даша первой ступила на мостик, он закачался, и она испуганно вернулась на твердую почву.

– Подвесной, – со знанием дела определил Руслан, бесстрашно проходя взад-вперед по мостику.

– А кто же смеялся? – спросила девочка, поглядывая на молчаливых светлячков.

Друг подпрыгнул, когда мост прогнулся под его весом, и засмеялся.

– Это, наверно, был шакал – личный страж ее светлости.

– Шахран, кажется, – со смехом поправила она. – Как думаешь, светлячков всех зовут Бобами?

Друг перестал прыгать и наклонился над одной из гирлянд.

– Как вас зовут? – громко спросил он.

Светлячки недовольно заворчали, а один из них снизошел до разговора с ними и пробурчал:

– Не мешайте нам работать.

– И мы вовсе не глухие, – прибавил другой, – у нас хороший слух, так что не нужно так громко кричать.

– Извините, – только и смог пробормотать Руслан, отходя в сторонку.

– Эти какие-то неприветливые, Боб мне больше понравился, – Даша тоскливо посмотрела на рюкзачок. – Есть хочется.

– И мне.

Она расстегнула молнию на отощавшем брюшке медвежонка и перечислила:

– Остались земляничные вафли, четыре тянучки, пачка жвачки и два шоколадных пряника.

– Может, по жвачке? – предложил он. – Ведь неизвестно, сколько нам еще тут придется пробыть.

Даша вытащила из упаковки две белые подушечки, одну сунула в рот и принялась энергично пережевывать, а другую протянула ему.

– Фруктовая, – определил Руслан и скромно улыбнулся.

Ей нравилось, когда он так улыбался. Его серые глаза лучились в такие моменты радостью, а уголки губ так мило приподнимались, что хотелось до них дотронуться.

Друг пригладил взъерошенные волосы и покосился на следивших за ними светлячков.

– Интересно, они донесут на нас своей принцессе?

Она весело хмыкнула.

– Теперь, когда ты им об этом сказал, точно донесут.

– Как ты думаешь, который час?

– А я и думать не буду! – Она развернула его спиной и достала из рюкзачка розовые часики.

– Сейчас, – начала она, – ой, не работают! – Ее брови взлетели вверх. Девочка огорченно покрутила часы и так и эдак, но электронное табло оставалось пустым.

– Будем ориентироваться по солнцу, нас в школе учили, – попытался подбодрить ее Руслан.

Они одновременно задрали головы и посмотрели в непроглядные дебри крон, закрывшие от них небо.

Даша вздохнула.

– А когда нас учили определять время по солнцу, я с подружкой болтала. Думала, мне не понадобится никогда ничего определять. Зачем, ведь есть часики! Я так и сказала учительнице, а она мне двойку влепила.

– Меня бы за двойку по стенке родители размазали и вместо конфет да пряников за обедом перловкой пустой кормили.

Даша приобняла его.

– После того как размажут по стенке, наверно уже все равно.

Они засмеялись, неожиданно к их смеху присоединился еще чей-то, тоньше и звонче. Ребята огляделись, а когда послышался плеск воды, выбежали на мостик. Из недр реки начало подыматься какое-то чудище, и, напуганные, они одновременно закричали.

– Тише! Тише! Тише вы! – отовсюду зашикали на них светлячки.

Даша прикрыла ладошкой рот и необыкновенно тонким голосом спросила:

– Это леший?

– Почему леший?! – возмутился кто-то из-под моста.

– А кто? – взволнованно стиснул Руслан ее руку.

На воде появились круги, а затем начало показываться что-то зеленое. Затаив дыханье, ребята ждали, пока некто выберется из реки и представится. Когда же обладатель звонкого смеха, разбрасывая холодные капли в разные стороны, взобрался на мост, Даша безошибочно определила:

– Это не леший, а водяной!

Ребята сделали по шагу назад, чтобы лучше рассмотреть удивительного человечка. Примерно вполовину ниже их ростом, пухленький, с водорослями вместо волос, доходившими до округлых плеч, на голове лист кувшинки, отдаленно напоминавший берет, босые ноги, тело прикрыто сплетенной из темно-зеленой травы накидкой. Миндалевидные прозрачно-голубые глаза без ресниц, круглые щечки, голубоватый оттенок кожи, руки и ноги в три раза больше человеческих и немного приплюснутые.