труп на бок, Квадунгурарашава снял с пояса две длинных ворсистых верёвки. Малдангваниш – слишком ценная добыча, чтобы упускать хоть что-то из его частей. Несколько движений – и ноги и голова малдангваниша были связаны. Квадунгурарашава ухватился за узел и потащил добычу вверх по холму. Труп шуршал по листве, то и дело задевал веточки, но Квадунгурарашава уже не особо заботился о скрытности. Он поймал свою добычу, и сейчас главное было добраться до логова.

Квадунгурарашава вышел на гребень холма и бросил осторожный взгляд между деревьями. Лес простирался до самого горизонта, и даже тут, на вершине, было сложно что-нибудь отчётливо разглядеть. Но это было и не нужно. Лиглинги тропами не пользовались, особенно – такие следопыты, как Квадунгурарашава. Свой родной лес они знали лучше, чем свои четыре пальца.

Спустившись с холма, Квадунгурарашава резко остановился и навострил уши. Лес и был ему знаком с детства, а до того – дюжинам дюжин поколений его предков, но в последнее время он становился всё более не похожим на себя прежнего, и тому были веские причины. Вот и сейчас лиглинга отвлёк какой-то необычный звук: слишком громкий и слишком резкий, чтобы принадлежать самому лесу.

Квадунгурарашава оставил малдангваниша на земле и стал подниматься на дерево. Оружие, недавно выменянное им, работало безотказно, а жизнь уже не раз научила его: лучше бросить добычу и найти новую, чем рисковать собственной шкурой. Карабкаясь по дереву, хватаясь когтями и хвостом, Квадунгурарашава уже почуял в воздухе острый запах дыма.

Оказавшись на вершине, он внимательно посмотрел в сторону источника запаха. Он находился на западе, там, где вековечный лес постепенно уступал место всё распространяющимся лугам. Там немедленно появлялись самые необычные для лиглингов вещи: деревянные дома, земляные валы, каменные стены. Землю пересекали песчаные дороги, то тут, то там возникали глубокие траншеи. Часто на окраинах леса пылали огромные костры, разбрасывающие вокруг искры. У всего этого была одна-единственная причина: нашвагуны. Или, как они называли себя, люди.

Квадунгурарашава беспокойно приподнялся на дереве и внимательно посмотрел на запад. Он хорошо знал это место, недалеко от священного озера Нашмардун. Дюжина дюжин поколений предков как один рассказывали своим детям, что именно у этого озера впервые остановились лиглинги в этой части света. На его берегах были запрещены любые раздоры между племенами; любой, кто подойдёт к нему, будь то днём или ночью, мог рассчитывать, что ему окажут должное гостеприимство. Ещё год назад сама мысль о том, что на его берегах будут копошиться люди, казалась немыслимой. И вот, тем не менее, люди уже были здесь, с их топорами, с их длинными железными ножами (Квадунгурарашава, вслед за людьми, называл их мечами) и кострами.

«Они никогда не заходили так далеко, – лиглинг поёжился и пошевелил ушами, прислушиваясь. – И их никогда не было так много…»

Квадунгурарашава обратил свой взор в другую сторону, подальше от священного озера. Сам он уже давно не питал к святыням лиглингов того пиетета, который разделяли все племена, но он не испытывал никаких иллюзий по поводу нахождения у него людей. Эти высокие, лысые существа распространяли свою власть над землёй невероятно быстро. Если они появились в одном месте – значит, совсем скоро они будут уже у другого. Никогда до этого люди не продвигались в леса так быстро – но в течение поколения Квадунгурарашавы что-то изменилось. И теперь люди были уже меньше, чем в дне перехода от земель племени.

Квадунгурарашава задумчиво пощёлкал ртом. Конечно, неуклюжим людям куда сложнее пробираться сквозь густые леса, чем юрким лиглингам, но это компенсировалось бесчисленными инструментами, которыми владели люди. Само Нашмардун, конечно, находилось за пределами племенных земель, но сразу рядом с ним начинались уже племенные угодья. Они были в опасности…

Квадунгурарашава поёжился. У него было много причин скверно относиться к своему племени. И всё же он ничего не мог с собой поделать: всякий раз, когда он думал о нём, он думал о нём, как о своём доме. Допустить, чтобы оно просто пропали под ударами жестоких нашвагунов, он никак не мог. Его дело – предупредить, а добычу он заберёт позже. Решительно цокнув когтями, он стал спускаться.

***

Весь остальной лес, казалось, не заметил той опасности, которая ему грозит. Всё также шумели деревья, всё также журчали ручейки, лесная живность всё также стремилась по своим делам. Также жизнь била ключом и вокруг большого холма с высоким кривым деревом на вершине. Вокруг были разложены кучи хвороста, сплетённые причудливым образом. То и дело доносилось мерное постукивание, обозначающее работу каких-то простых инструментов. Над холмом стоял тихий гомон от разговоров. Даже сквозь густой растительный покров можно было с лёгкостью различить тёмные точки, снующие туда-сюда по холму. Именно здесь и было логово Квашнамдрангулмуш, Племени Ястреба.

Квадунгурарашава, как обычно, остановился на соседнем холме, не подходя к логову. Всегда, когда он видел логово, его охватывала странная смесь чувств, слова для выражения которых были только в языках людей. Это был и трепет, будто перед сверхъестественным, и горечь от того, как близко и быстро к этому святому месту продвигались люди. Это была и радость от того, что он видел дом, где родился и вырос, где он по-настоящему чувствовал себя своим, и печаль от того, что больше не мог быть там. Это была и надежда, что однажды, когда он это заслужит, всё снова вернётся на круги своя. Но и страх, что это всё пустые мечты.

Под деревом, где сидел Квадунгурарашава, послышался шорох. Инстинктивно прижавшись к стволу, лиглинг посмотрел вниз. Там, осторожно водя мордой из стороны в сторону, стоял другой лиглинг, внимательно смотрящий на дерево. Даже среди всех звуков дневного леса было слышно, как лиглинг часто втягивает носом воздух.

– Я чую твою полосу, Квадунгурарашава, – наконец сказал он. – Можешь спуститься.

Как обычно, Квадунгурарашава вздрогнул. Невольно он потрогал тонкую, но пахучую полосу у себя на носе – то, что осталось у него от племени. Ни одно существо, кроме лиглинга, учуять её не могло – зато лиглингам сразу становилось ясно, кого они нашли. Сейчас выбора у Квадунгурарашавы не было. Тем более, что целью его путешествия было найти кого-нибудь из племени. Тем более, что нашедший его мог быть гораздо менее приветливым.

Цепляясь